Через мгновение она помогала мне надеть найденную ночную рубаху, прикрыть оголенное тело, спуститься по лестнице, потому что самой в вертикальном положении находиться было очень тяжело. Меня качало, как опьяненную, не было никаких сил. Ели стояла на ногах. Да, так плохо после спиртного я никогда ещё не ощущала. Было совсем индифферентно, что обо мне произнесут либо поразмыслят, мне было страшно плохо.
— «Света, почему мне так плохо?», — жалостливо спросила, глупо глядя на своё нижнее белье повешенное сушиться вчера вечерком, весящее на веревке и омываемое моросящим дождем.
— «А ты это у милого спроси, пойдем, я тебя умою. Бросил даму на произвол судьбы, не смотрит за ней, не контролирует»
— «Где здесь можно пописать?», — не известным мне голосом произнесла я.
— «Да, вот за сараем, а то в туалете ещё провалишься», — улыбнулась она, сидя моё состояние.
И вот задрав подол рубахи, обширно расставив ноги, поддерживаемая Светой под руку, за сараем я опорожняю мочевой пузырь. Когда последняя капля свалилась на траву, из моей груди вырвался вздох облегчения:
— «Ой, как хорошо»
— «Вот видишь, все познается в сравнении»
Маленькие капельки дождя отрезвляюще голубили тело, а пара глотков терпкого вина пробуждала тягу к жизни.
— «Нина, я на данный момент у соседки займу чего-нибудь покрепче, а ты посиди здесь под навесом», — произнесла она после того, как она посодействовала обмыть моё тело холодной, животворной водой.
Очень возражать её идеи я не стала и села под навес в ожидании подружки.
— «Тетя Нина, ну как настроение», — услышала глас рядом с собой.
— «Да ничего, жить можно», — тихо произнесла я.
— «Где это ты вчера был. Я приехала к для тебя, заскучала. Задумывалась, ты будешь рад, а ты», — со слезами произнесла, виня во всем Виктора.
— «Я так тебя ожидала вчера»
И здесь видимо, чтоб он меня пожалел, чтоб я в его очах показалась ещё более злосчастной, произнесла:
— «Я беременная от тебя. Приехала, задумывалась посоветоваться с тобой, что далее делать, а ты…»
— «Конечно, рождать. Ой, как я желаю, что бы ты от меня родила», — не секунды не колеблясь, произнес он.
Я ничего не ответила, а только всхлипывала, а он, обняв меня, лаского голубил, успокаивая:
— «Всё отлично будет, вот увидишь»
Но я знала, что на последующей неделе сделаю аборт и забуду об этом всём, как о ужасном сне, но я даже не могла для себя представить, как он зажегся мыслью иметь от меня малыша.
— «Нет, Витя, я желала родить от тебя малыша, но ты мне изменил со Светланой, кинул меня. Если на данный момент ты меня бросил, то, что будет далее?», — произнесла я с полной уверенностью в справедливости и уверительности моих слов.
— «Ну, ты мне тоже изменяешь. Вон сейчас четырех приняла, а когда я к для тебя пришел, то ты меня прогнала. Произнесла, что хочешь спать. А позже, когда пацаны приходили, то ты им отдавалась, спать не хотелось. Да ещё как, куда они желали, туда и давала, все они от тебя без разума. Да ещё ты у их и 1-ая дама, лишила их девственности», — с неким раздражением в голосе произнес он.
Для меня сдало понятно, почему ласки ночкой были такие нежные и неопытные, эта необузданная и неуёмная страсть. Меня имели по очереди сходу несколько парней. Да ещё и девственников, которые в первый раз имели даму.
— «Ну, мне это нравиться, что ты такая. Чем больше тебя трахают, тем я тебя больше хочу», — произнес он, завлекая меня в сарайчик.
— «Витя, мне плохо», — слабо сопротивляясь, произношу я.
— «Не нужно, не снимай с меня рубашку»
— «Я желаю созидать тебя голой»
— «Ну, не нужно. Мне постыдно, вдруг Светлана на данный момент прейдет»
— «А я задумывался, у вас уже интимных загадок нет», — произносит он, снимая с меня рубаху через голову и бросая её на пол, завлекая меня прямо за ней.
— «Витенька, только не ложись на меня, а то мне плохо»
— «Ну, давай садись тогда не меня»
И вот стоя на коленках, разведя руками ягодицы, насаживаюсь на торчащий кол. Там всё сухо, не подготовлено для совокупления. Член цепляясь о стены пробирается вовнутрь, вызывая противные чувства в промежности.
— «Что не нравиться, смазки нет, а ты его поцелуй сначала», — видя, всё это произносит он.
И вот склонившись над ним, принимаю разгоряченными губами его плоть, целую, ласкаю яйца, покрытые жесткими, кудрявыми волосиками. Этот запах возлюбленного, юного тела, ужас будь обнаруженной Светланой за этим занятием, делают свое дело, и скоро желание начинает овладевать мной. Чувство ноющей тяжести равномерно заполняет низ живота, створки влагалища приоткрываются, раскрывая вход в пещерку удовольствия. Промежность становиться увлажненной, ручка самопроизвольно касается губок, голубит их, отыскивает клитор, начинает лаского теребить его, вызывая во всех собственных членах приятную истому и тихий сладострастный стон из груди.
— «Ну, хорошо хватит, давай, иди сюда»
Длительно меня упрашивать не пришлось и вот член просто просачивается вглубь живота, голубит, пляшет снутри. Его пальцы сжимают сосочки, тянут их, завлекая меня вниз. Его рот скупо голубит грудь, покусывает сосочек, сжимает его зубками, вызывая стон, стон, смешанный с чувством боли и сладострастия. Я прижимаю ещё посильнее его голову к груди и лаского шепчу:
— «Милый, я твоя и только твоя. Делай со мной что хочешь…»
Пальчик лезет в заднепроходное отверстие, пробует просочиться вовнутрь.
— «Мне так неприятно, не нужно так», — чуть ли не вырвалось у меня из груди, но я во время спохватилась.
Но он ещё посильнее давит на сфинктер и пальчик нехотя, медлительно погружается во чрево, принося мне не малые мучения.
— «Я желаю туда»
Что мне остается делать, как плюнуть на руку, смочить заднепроходное отверстие, запихнуть туда пару раз пальчики, растягивая его и подготавливая для гостя. Взять за стержень и медлительно сесть на него, расслабляя мускулы промежности, принимая его всё поглубже и поглубже.
— «Молодец, отменная девочка», — несколько снисходительно произнес он.
— «Так сколько у тебя мужчин было до меня, а?»
— «Поцелуй меня», — произнесла я, наклоняясь к его губам.
— «А для тебя нравиться сперму глотать. А то Игорь говорил, что ты так у него сосала, что мне, прямо завидно стало», — совсем не идя мне на встречу, произнес он, больно сжав пальцами соски, и с силой потянул их вниз.
— «Мне больно так», — с неким чувством обиды произнесла я, не за физическую боль, а то пренебрежение, с каким он произнес прошлые слова.
— «Ну хорошо иди сюда. Дай я тебя поцелую, думаю, ты исправишься и будешь послушливой девочкой», — произнес он, прижимая меня к для себя и целуя в губы.
— «Я люблю тебя, только тебя», — шептала, осыпая его лицо поцелуями.
— «А я думаю, куда вы делись. А вы вот где. Не надоело ли для тебя Нина трахаться? Целую ночь тебя, мужчины имели, и снова продолжаешь. А попа у тебя класс», — произнесла она, коснувшись пальчиками ягодиц, вызвав на их поверхности огромное количество маленьких «мурашек».
— «Ниночка, какая ты чувствительная просто кошмар. Задумывалась, что я богиня секса, а оказалось, это далековато не так», — продолжала она разглаживать мою попу, просовывая руку меж нашими телами, лаская мою влажную, разгоряченную промежность.
— «Витинька, я не желаю, чтоб она нам мешала, скажи, чтоб она ушла», — тихо шепчу ему на ушко.
— «Света, поласкай Ниночку», — в ответ на мою просьбу звучно произнес он.
— «Успокойся милая, я желаю, чтоб для тебя было хорошо», — тихо прошептал мне.
И вот её губы, язычок голубят попу, Витин член, а пальчики попадают во влагалище, теребят клитор. Я снова стопроцентно раскрыта, оголена и снаружи и внутренне. Не проходит и 3-х минут, как я, задыхаясь, начинаю охать, дрожать и разряды оргазма трясут моё тело.
— «Какая же я все-же порочная женщина», — проносится у меня в голове, видя, как меня поворачивают на спину и Светлана, расставив ноги становиться над моим лицом, а Витин неудовлетворенный мною член, отведя чуток в сторону ткань трусиков, заходит в неё.
Мне отлично видно, как его влажная, лоснящаяся …головка то возникает, то прячется в волосатых тропических зарослях, как по волосикам начинают течь выделения. И вдруг она выскакивает и прижимается к моим губкам. Я только успеваю раскрыть их, как поток спермы извергается на меня. Губки скупо обхватывают плоть, страстно начинают выжимать последние капельки из неё. А Светлана конвульсивно тереться мокроватым, волосатым влагалищем о мою грудь, а когда Витин член покинул ротик, о лицо, заставляя ублажать её промежность. Но это длилось не длительно, потому что скоро она издала протяжный стон, задрожала и выплеснула порцию воды мне на лицо, прижавшись к нему промежностью, перекрыв доступ кислорода. Её жесткие волосы больно царапали нежную кожу лица, размазывая выделения по его поверхности. И в конце концов, она обессиленная упала на меня.
Конец двенадцатая главы
