С нашей последней встречи прошло уже более трёх недель. Я безрассудно заскучал по собственной куколке, но мои рабочие моменты никак не позволяли нам повстречаться. Моя электрическая почта бурлила от её писем, но у меня не было времени на их отвечать. И вот, в конце концов, я задался целью и сделал все намеченные дела. В конечном итоге выходной денек был свободен!
Я написал собственной куколке смс, в каком сказал о том, что в воскресенье заеду за ней утром. Погода подразумевала быть дождливой на выходные, потому я повелел ей надеть плащ, под которым ничего не считая белья не будет. Сейчас осталось только дожить до воскресенья. Целых четыре мучительных денька. Четыре истязающие ночи. И здесь мне пришла в голову идея. Если я столько времени воздерживался, и у меня не хватало времени даже на то, что бы просто подрочить, то и она должна воздержаться от самоудовлетворения. Таким макаром, к воскресенью мы оба будем желать друг дружку, как безумные зайчики. Я написал ей ещё одно сообщение, и верно отдал осознать, что дурачиться ручками до воскресенья ей больше нельзя.
Эти четыре денька были похожи на вечность. И вот давно ожидаемое воскресенье. Я подъехал к её дому на час ранее. Припарковал машину, отбросил спинку сиденья и закурил. По ту сторону окна шел проливной дождик, таковой сильный, что щетки не управлялись. Я выключил «дворники», и все что происходило на улице, закончило быть легкодоступным моему взору. Естественно, я решил этим пользоваться, ведь нас тоже с улицы никто не увидит. От мыслей меня отвлек стук в стекло. Моя девченка прибежала.
Я открыл дверь, и куколка запрыгнула в машину. В нос стукнул приятный и дико знакомый запах её волос. Я не стал сдерживать чувств, и резко притянул её к для себя. Я прочно поцеловал её, руками впившись в её грудь и талию. Моя куколка прижалась ко мне всем телом, а её ноги задвигались так, как будто она уже посиживала на моем члене. Естественно, это не могло меня не возбудить. Я перетащил её к для себя на колени. Благо, машина позволяет. Она посиживала на мне, раздвинув ножки. Из под плаща появилось кружево от чулочков. Я расстегнул верхние пуговички плаща, и её грудь стала перед моим взглядом.
Великолепно прекрасная грудь была упакована в темный узорчатый лиф. Я положил свои руки ей на грудь и начал лаского поглаживать. Моя девченка застонала. Я повелел ей упрятать руки за спиной, а сам вцепился зубами в её лифчик. Я покусывал её соски через ткань. Руками медлительно стянул лямочки, потом и сам лифчик вниз, так что он приподнял её, уже обнаженную, грудь. Её соски торчали и аппетитно приманивали. Я гладил и покусывал её грудь, а она постанывала от ласковой боли.
«Все! Хватит! Садись на свое место и снимай трусики!» — скомандовал я. Куколка стремительно возвратилась на пассажирское сиденье и стянула трусики. Я вырвал их из её рук и засунул к для себя в кармашек, завел машину и помчал: «Надо заехать в кабинет!». Всю дорогу до кабинета, по моему указанию, малышка ехала с расспахнутым плащом, без трусиков, со спущенным лифчиком и раздвинутыми ногами. На светофорах я инспектировал, на сколько, моя малышка от этого возбуждается. Возбуждалась она зверски. Кожаное сиденье под ней было влажным.
Моя куколка была возбуждена и испугана, когда мы подъехали к большенному офисному зданию. Всю дорогу она дергалась, опасаясь того, что могли узреть случайные попутчики из примыкающих машин. Некие нам забавно сигналили, некие моргали фонарями, а кто-то крутил у виска. Но для меня принципиально было опять пристыдить свою куколку. И ей это катастрофически очень нравилось, это обосновывало блестящее от её соков сиденье.
Я припарковался на обыденное место. Вышел из машины. Обошел её, и открыл собственной куколке дверь. Дождик мелко моросил. Я запахнул ей плащ и фактически вынул её из машины, держа за талию. Не выпуская свою девченку из рук, захлопнул дверь и повел её к входу в здание. Ветер раздувал ей плащ, время от времени оголяя её ножки, которые очень эротично смотрелись в темных чулочках. Мы забежали в здание и устремились к лифту.
Мы вошли в лифт. Пока мы подымалиь на 30-ый этаж, я стоял молчком, сунув руки в кармашки брюк, и задумывался о том, как здорово сейчас повеселюсь с моей куколкой. Моя малышка стояла за мной и обымала меня за талию. Я ощущал, как она прильнула ко мне всем телом, желая быстрее мне подчиниться. Но она, естественно, совсем не представляла, что я ей приготовил на сей день.
Еще мгновение и двери лифта раскрылись. Мы вышли в длиннющий коридор. Людей фактически не было. Я повел свою девченку по длинноватым лабиринтам нашей организации. Она послушливо шла за мной, не задавая никаких вопросов, с любопытством оглядывая все вокруг. Последний поворот, и вот, мы уже стоим перед дверцей в мой личный кабинет. Я открыл дверь и пропустил свою девченку первой.
Закрыв за собой дверь на замок, я резким движением развернул свою девченку к для себя лицом. Я придавил её к для себя так прочно, что она практически не стояла без помощи других на ногах. Впившись страстным поцелуем в её губки, я начал срывать с неё плащ. Кода он оказался на полу, я придавил свою куколку к стенке, а потом, подхватив её под ноги, поднял ввысь так, что её живот оказался напротив моих губ. Я целовал её животик, покусывал соски, облизывал грудь. Моя деточка лаского вздыхала, временами напрягая ноги. Малость утомившись, я поставил её на ноги.
Я поглядел ей прямо в глаза. Моя левая рука скользнула ей на шейку, а пальцы сжали гортань. Правой рукою я спустился к её киске. Лаского введя в неё два пальца, я ощутил, что моя девченка исходит своими соками. Я размазал её выделения по её бедрам, а мои пальцы на её шейке сжались посильнее. Она вцепилась в мою левую руку своими крошечными слабенькими ручонками и немного застонала. Не отпуская её и не сводя собственных глаз с её, я отдал ей легкую пощечину. Она попробовала сползти вниз по стенке, при всем этом зажмуривая глаза, но моя рука прочно фиксировала её у стенки.
«Смотри мне в глаза!» — строго произнес я. Ещё одна пощечина. Моя девченка морщится и закрывает глаза. «На меня! Смотри на меня!» — не меняя интонации, гласил я, при всем этом опять нанося ей пощечину. Ещё пощечина. Чуток посильнее. Её щека горела, но она послушливо смотрела на меня. Я поменял руки и стукнул пару раз по другой щеке, которая скоро стала тоже красноватой. Куколка смотрела мне прямо в глаза. Я сжал ещё чуток посильнее её гортань. Вот сейчас ей было вправду тяжело дышать. Свободной рукою я сжал её щеки и впился своими губками в её. Я ослабил хватку, после этого моя девченка с удовольствием вздохнула.
Схватив её за волосы, я с силой толкнул её к для себя в ноги. Она свалилась на колени, а её ручки поползли к моей ширинке. Она уже практически расстегнула молнию, как я опять её толкнул. Малышка уже лежала у меня в ногах. Я сел рядом с ней на корточки и притянул её лицо к собственному, взяв её за волосы: «Я не давал никаких указаний! Ты хочешь быть наказанной!?». Бросив её снова на пол, я резко встал и пошел к окну. Закурив сигарету, оборотился, что бы поглядеть на то, что будет далее.
Куколка! Она лежала около двери, полуголая и возбужденная, с размазанной по бедрам смазкой. Она стопроцентно принадлежала мне. Она была моей собственностью. Моя послушливая девченка.
«Детка! Ползи к моим ногам!» — расслабленно произнес я, стряхивая пепел в окно. Она тихонько приподнялась на четвереньки и поползла в мою сторону. Её нагая попа, покачиваясь, приманивала мой взор. Через мгновение, моя преданная деточка, стояла передо мной на четвереньках. Я опять сел на корточки, поравнявшись с ней очами, я отдал приказ: «Повернись ко мне попой!». Куколка послушливо выполнила приказ. «Раздвинь ягодицы руками!» — услаждался я её покорностью: «И не мешай мне. Я желаю поиграть с твоей попой!».
Малышка раздвинула попу. Я затянулся сигаретой и поглядел на оставшийся бычок. Я медлительно поднес его к её попе, так что бы она ощутила легкий жар. Медлительно ведя бычком по её ягодицам, я следил за её дырочками. Из её киски потекла смазка, а коричневое колечко пульсирующее сокращалось. Я направил бычок к её пульсирующей дырочке. Куколка испуганно застонала и начала отстранять попу, за что получила неплохой шлепок. Я опять возвратил догорающий бычок к её дырочке: «Терпи детка! Я же не тушу его об тебя!». Помучив её психику ещё пару секунд, я затянулся в последний раз и выбросил окурок в окно.
Куколка облегченно вздохнула. Я же достал из собственного кармашка её трусики, а потом очень аккуратненько засунул их в её киску. Взяв, заблаговременно приготовленную, смазку, я обильно смочил в ней свои руки. «Подними попу выше! Голову вниз!» — скомандовал я, как можно агрессивнее. Малышка напугалась не на шуточку. Я аккуратненько ввел в её анус указательный палец. Потом добавил средний палец. Малость покрутив рукою, я извлек пальцы из её попы.
Подождав пару мгновений, я погрузил в неё указательные пальцы и раздвинул малость руки. Малышка застонала. Нет. Я не трахал её попу. Я просто растягивал её дырочку. Я желал приготовить её к предстоящему заблаговременно. Равномерно я добавил в её попу по одному пальцу обеих рук. Я начал ускорять свои движения, а малышка продолжала истошно стонать. Скоро я сообразил, что её попа готова принять большой предмет. Я убрал руки и встал. Взяв мокроватые салфетки, я стал протирать руки от смазки, а моя деточка продолжала стоять на коленях, уткнувшись лбом в пол при всем этом раздвигая руками свою задранную пятую точку.
«Встань!» — тихо произнес я. Малышка встала. «Иди ко мне!» — повелел я, усаживаясь в кресло: «А сейчас на колени и сосать!». Куколка послушливо встала на колени, расстегнула молнию на моих штанах, и, вытащив мой, уже издавна вставший, член, принялась сосать. Она ритмично насаживалась ротиком, а я ускорял её движения руками. Скоро её гортань было так раздражено, что она начала давиться. Я временами оттягивал её за волосы от члена, давая при всем этом пощечины. Она глубоко дышала и дрожала, потом я опять насаживал её на собственный член. Эта процедура продолжалась достаточно длительно. Скоро мне захотелось кончить, и я повелел ей встать на колени, руки убрать за голову и открыть ротик. Я встал перед ней и начал дрочить у её ротика. Через пару мгновений струя спермы стукнула ей в гортань, а я схватил её за волосы и насадил на себя. Ей было нечем дышать, но мне необходимо было кончить до конца, и я продолжал насаживать её ротик на себя.
Я толкнул её на пол. Сам упал в кресло. Пытаясь придти в себя, позвал её к для себя на колени. Она достаточно запорхнула ко мне в объятия. Так мы просидели минут пятнадцать, пока мне это не надоело. Я отстранил её от себя, чем вызвал возникновение недовольной и обиженной мордочки. Как мне нравилось, когда она обиженно морщила собственный носик. Но все мои деяния были такими не случаем. Я все отлично заблаговременно обмыслил. Я желал, что бы она ощутила себя вещью. Моей собственностью. Что бы она понимала, что принадлежит мне стопроцентно, что я её владелец, а она моя самая любима вещь, которой я могу распоряжаться, как захочу. И я знал, что сейчас она точно ощутила себя таковой.
Моя куколка была заведена до максимума, но совсем не понимала, что все-таки будет происходить далее. А далее будет происходить самое увлекательное. Выждав ещё минут 5, я отдал приказ ей лечь грудью на стол и скрестить руки за спиной. Прочно связав её руки веревкой, я раздвинул её ноги своими, очень обширно, а потом привязал их к ножкам стола. Пару ударов по попе рукою занесли краски в процесс обездвиживания моей малышки. Удовлетворенный стон меня раззадорил. Я соорудил на её шейке ошейник из веревки, конец которой провел под столом, меж её ног, натянул меж половых губок и в конце привязал к связанным рукам. В итоге моя куколка была удачно обездвижена и возбуждена.
Веревка терлась о её клитор, при каждом её движении, от чего она мило постанывала. Вытащив из её киски трусики, я обошел стол и сел на стул, напротив её лица. «Ты хочешь их в собственный ротик!?» — достаточно спросил я у собственной куколки, проводя её же трусиками по её губам. Естественно, она знала, что сопротивляться нельзя, ведь это безизбежно. Моя деточка только приоткрыла собственный небольшой ротик и высунула язычок, тем избежав наказания. «Молодчинка!» — достаточно произнес я, погружая её трусики к ней в ротик.
Я заклеил ей рот скотчем и поглядел ей прямо в глаза. «Теперь, я желаю, что бы ты была полностью беспомощна!» — и с этими словами я заклеил скотчем ей глаза. Осталось дело за малым. Я желал лишить её способности шевелиться, гласить, созидать и слышать. Я желал, что бы все её внимание, все её чувства сконцентрировались на её же дырочках, которые скоро будут испытывать самые не возможные чувства. Но за ранее я желал унизить её до конца.
«Малышка!» — обратился я к ней: «Мне нужно отлучиться на часик другой! Для тебя придется тут чуть-чуть побыть одной!» — с этими словами я одел ей на голову наушники и зафиксировал их скотчем. Звучно включив ей в плеере задористую музыку, я отстранился от неё. Она пробовала малость сопротивляться, но все её движения только дергали веревку меж ног. Она что-то мычала, очевидно не хотя оставаться одна в таком состоянии. И при всем этом она не понимала тут ли я, либо уже ушел.
Продолжение следует…
