Дивная ночь в пустыне.
— Давай срочно выезжай в страну Н для ознакомления с способностями работы нашей организации в этой стране. – орал в телефон мой начальник в тот год, когда приключилась эта история, и мне было 25лет.
Приказ есть приказ и мне старшему спецу осталось только подчиниться.И вот спустя неделю я уже находился за пределами нашего государст-ва в одной из величайших пустынь мира.
Привезли меня ближе к одному из колодцев, где тормознула на привал одна семья из местных номадов, состоящая из отца,мамы и 2-ух дочек.
Мужик был одет в местную одежку перелатанную на европейский вид. А дамский пол как будто прилетел на машине времени из средних веков. С ног до головы всё закрыто. Лицо тоже вся закрыто не считая глаз.
Отец пас бессчетное количество баранов, мама была повсевременно занята домашними делами. И только дочки, в свободное от совместной с матерью работой, следили за моим приездом и разгрузкой моего оборудования. Потому что я знал местный язык, то время от времени отвечал на их любознательные вопросы, хотя знал, что в этой стране с дамским полом лучше не разговаривать. По другому можно совсем не сложно получить ножиком в сердечко. Но эти две девчонки так были одеты в одежки, невзирая на cорокапятигра-дусную жару, что я не мог разглядеть даже их фигур.
Установив свою палатку, я в метрах триста от палатки стремительно соорудил, что-то вроде душа с 2-мя стенами, чтоб можно было прикрыться хотя бы отчасти. Натаскал из колодца воды в бочку, подве-шенную на два метра от земли, и стал умываться после далекой, горячей и пыльной дороги.
Сначала умывался тихо и расслабленно, пока вдруг не ощутил на для себя чьи то взоры. А когда осмотрелся, то сообразил, что из наиблежайшего загона для овец кто-то исподтишка подсматривает за мной. Присмотревшись, я сообразил, что это дочки владельцев спрятались и смотре-ли на меня полностью нагого.
Не знаю почему, но это меня даже возбудило, и я не стал скрываться, а демонстративно стал обмывать собственный член, который на моё внутреннее возбуждение ответил возбуждением внешним. Что выразилось в увеличении его в размерах и отвердением до состояния сильнотвёрдого.
Прислушавшись к наблюдателям, я сообразил, что они хоть и шёпозже, но бурно дискуссируют увиденное. Там шли, какие то серьезные дисскусии.
Домывшись до конца, я вытерся, оделся и пообедав ушёл на 1-ый осмотр прилегающей местности. Ведь конкретно тут около колодца предстояло выстроить 1-ое сооружение.
Пока я занимался собственной работой, я позабыл о случае с мытьём в импровизированном душе.
И окончив 1-ый денек собственной работы, я опять пришёл к душу.
Начав умываться, я опять поначалу ощутил, а позже услышал споры из места наблюдения за мной. И вновь я испытал возбуждение и вновь член мой вырос и стал твёрдокаменным. Покрасовавшись до конца мытья, я опять вытерся, оделся и пошёл в свою палатку. А поужинав, пока прохладно, натаскал воды в собственный душ. Потом напи-сав отчёт о первом деньке пребывания, я передал его по рации, и лёг спать.
Пробудился, я от того, что возжелал сделать небольшой туалет. Выйдя из палатки и сделав пару шажков от неё, я удачно помочился и желал уже пойти далее спать, как услышал шум воды идущей из моего душа и разговор 2-ух человек. Была полная луна и на улице было светло как днём. И когда я присмотрелся к собственному душу, то увидел два юных, упругих и стройных девичьих тела, забавно моющихся и болтающих обо мне на местном языке. Я стремительно прилёг, чтоб меня не было видно, и по-пластунски подполз к этим девственницам, прислушиваясь к их разговору. Диалог был приблизительно последующий.
— А этот приезжий – он прекрасный. Таковой высочайший. И глаза такие голубые. Он для тебя приглянулся? – это был глас младшей.
— Да, очень красивый. – ответила старшая.
— Как ты думаешь, этот приезжий, он нас лицезрел, когда мы за ним подсматривали?
— Наверняка, нет.
— Я никогда не лицезрела ранее нагих парней и это, что у него было мужское. Так любопытно. Поначалу был таковой небольшой, а позже стал таковой большой.
И они стали звучно смеяться.
— А когда они женятся, то этим они в нас входят? – снова спросила младшая.
— Да, естественно. – ответила старшая.
— Наверняка, больно, у нас ведь там так узко.
— Знаешь, я гласила с Фатиёй, она два месяца вспять замуж вышла. Она гласит, что в 1-ый один — дважды малость больно, а позже даже очень приятно. В особенности когда рукою водят по нашей нижней части.
— А ты как думаешь – приятно либо нет?
— Не знаю, пока замуж не выйду не узнаю.
— А ты сама себя рукою не водила?
— Глупышка ты. Хорошо, я одеваюсь и ухожу, а ты не задерживайся.
Старшая оделась,не обтирая тела, и ушла.
А младшая при свете луны была так красива. Стройная, юные упругие груди, длинноногая, смуглая кожа тела. Я сильней прижался к земле, чтоб она меня не увидела и случаем не нарушила блажен-ства наблюдения за ней.
Оставшись одна, она выглянула за старшей. Видимо убедиться: ушла ли та либо нет. И когда сообразила,что она осталась одна, то тихонечко пальчиками стала дотрагиваться к собственной девственной писе. Позже потихоньку поднималась руками до грудей и начинала их ублажать. А поласкав их опять спустилась к писе и стала лаского разглаживать её. Она водила ладошкою около писи, а пальчиками пробовала просочиться вовнутрь.
Я весь натужился и очень возбудился. Член мой возжелал её на данный момент и немедля. А младшая вдруг начала потихоньку постанывать. И я поддавшийся своим желаниям не выдержал, и встав пошёл к ней впрямую. Не скрываясь и не пригибаясь. А стон её становился сильней с приближением к ней и влёк меня как бешеного.
— Это ты — услыхал я, когда уже подошёл к ней полностью нагой, а сам в одних трусах, впритирку.
— Что ты хочешь? – спросила она меня когда я схватил её на руки, и прикрыв ей рот глубочайшим поцелуем в губки, понёс в свою палатку.
Сначала, она пробовала отстраниться, но возможно возбуждение от мастурбации обуяло ею совсем и не желало отпускать. И она пассивно подчинялась мне всю недолгую дорогу до палатки. Где я положил её на ковёр, лежащий на полу, и ещё поглубже и сильней стал покрывать её поцелуями. Губки, обсосанные до изнеможения, уступили своё место шейке, потом груди, ласкаемые при поцелуе губ руками, были вылизаны и обсосаны до блеска. Потом ласковый и славненький пупочек и его округи. И в конце концов, вожделённая растительность около девственной чистоты, обцелованная мною по каждому волоску, и естественно сама, девственность, которую я с самыми нежнейшими почестями облизал языком, а потом приотворив входик в королевство любви пальчиками, я на всю вероятную глубину погрузил собственный язык, водя им по всей площади приоткрытой щелки, и в особенности уделяя внимание нежному клитерочку. От прикосновений к клитерочку, мою девственницу как будто прошибала током и она содрогалась, как будто от разряда электричества, и ласковый вздох вырывался из её красивых губ.
Член мой в это время достигнул максимума в размерах и крепости.
А я неутомимо лизал её девственницу и голубил руками все другие части тела до того времени, пока не ощутил на конце язычка тягучей влажности и аромата согласия на вход в её приоткрытую пещерку. И раздвинув пошире её ноги, я наклонился над ней и вошёл в неё с аккуратностью доктора на операции, лаского обрывая концы девственницы и посвящая её в дамы.
Она интенсивно дёрнулась, но ненамного, и отдалась судьбе, вздраги-вая сначала от моих толчков в неё, а потом и от подкатывающего первого оргазма в её юной жизни.
Я увеличивал скорость с предчувствием наплывающего на мою любовни-цу наслаждения. И когда она всерьёз заорала на всю палатку, то всадил собственный член в неё до основания. И втапливал по самый лубок
и вытаскивал, и втапливал и вытаскивал. А она орала и орала без умолку.
И когда стала успокаиваться, то уже я сам застонал в сладости от единения с ней и её узкою дырочкой, ещё пару минут вспять девственной.
В порывах оргазма я готов был порвать её дырочку на части, но этого мне не удалось сделать…. Я это осознавал, и это ещё посильнее подстёгивало меня вдалбливать в неё собственный член, а потом и излиться в неё собственной склейкой жидкостью.
Когда я окончил, то увидел её улыбающуюся и говорившей на своём языке:
— А это совершенно и небольно.
Я поцеловал её прочно в губки, взял на руки, повернул, и поставив раком, вошёл в её писю сзади.
Юным конем заходил я в неё сзади своим членом, а руками голубил её груди и тело. Большими, скупыми качками насаживал я её на дурачины.
Она, поначалу удивилась и непоняла, что я делаю, потом успокоилась и начала мне двигаться навстречу. Так мы и двигались, пока она не разразилась конвульсивными движениями и звучным кликом второго подхода оргазма. Покричав дольше первого раза, она сникла, а я долбил её до подхода собственного второго раза. И когда я готов был разразиться оргазмом, я вынул собственный член и запихнул его в её попку, но только головочку, и разразившись оргазмом, смазал вход и в эту пещерку любви. И вновь изначальное недопонимание со стороны дочери величавой пустыни, потом маленький вскрик от первого захода и я овладел её попкой на весь размер собственного члена. Полными сильными толчками я ещё 5 минут заходил и выходил из собственной юной дамы.
И поймав последний оргазм сразу, мы свалились на ковёр,прочно обнявшись, и целуя друг дружку.
Нацеловавшись вволю, мы успокоились.
Моя возлюбленная ушла к душу. В эту ночь никого на улице не было.
Я лицезрел, как она стремительно помылась и удрала к для себя.
Днем я пробудился от того, что меня кто — то будил. Это была старшая сестра моей любовницы.
— Здравствуй! – произнесла она.
— Здравствуй – ответил я. – У тебя, что, дела ко мне?
— Приезжий, я знаю, что ты вчера делал с моей сестрой.
— Ну и что ты хочешь сказать?
— Прошлого дня не вернёшь, но моей сестре нужно жить далее. Она больше сюда не придёт. Для тебя необходимо дать средств.
— Для чего? – спросил я, непоняв.
— Ты, наверняка, думаешь, что мы в пустыне совершенно дикари. Но это не так. Такие случаи как вчера ночкой – не уникальность. Но все стали умными. И моей сестре необходимо опять сделать девственность. Я знаю, где это делают. Отец с мамой даже не выяснят. Необходимы средства.
— Сколько?
— На операцию — тыщу баксов. На подарки мне и сестре – чтоб молчали – сколько не жаль.
Я дал две тыщи баксов. И не жалел и не жалею.
Вечерком они собирали вещи, чтоб днем уйти. Моя возлюбленная пробовала ко мне подойти, но старшая сестра не разрешала.
Днем, младшая оторвалась, и забежала ко мне в палатку.
— Я люблю тебя. Мне было прекрасно. Мы увидимся еще, когда нибудь?
Она рыдала и большие слёзы падали с её лица.
— Я тоже очень люблю тебя и всё сделаю, чтоб мы повстречались и поженились. – произнес я не то соврав, не то пообещав, да и из моих слёз капали большие слёзы. Мы стояли, обнявшись, прочно целуя друг дружку и звучно рыдая, пока не пришла старшая сестра и не увела её от меня навечно. Оставив мне только мемуары об этой дивной ночи.
