1
Я сообразил, что должен писать о для себя. Ведь я не таковой как все и потому должен вести ежедневник. Вчера я купил толстую тетрадь и начал. А о чем писать? Живу я один. Я не считаю свою мать-алкоголичку и этих 2-ух сук, моих сестер. Да они мне даже не родные. Мама их взяла к для себя после смерти двоюродной сестры, задумывалась на время, задумывалась я поиграю с ровесницами пока небольшой. А позже куда их денешь? А мне даже лучше стало после их возникновения. Все домашние дела на их, мама ко мне цепляться закончила, видно сейчас есть на кого свалить вину, а может, опасается, что могу и сдачи дать. После 8 класса я один в школу стал ходить, Верке и Ленке мама воспретила, хозяйство у нас огромное, хоть и живем в пригороде. Жалею только, отца совершенно не помню…
2
Сейчас к мамы опять приперлась тетя Люда, соседка наша, такая же пьянь. Как соберутся, квасят день напролет, а меня к соседке в дом посылают. Будто бы по их мордам на последующий денек не видно, чем они занимались. И сестриц моих почему-либо дома оставляют, наливают им, наверняка, за компанию. У их на последующий денек морды страшно перекошенные.
Стемнело, я от соседки мимо нашего дома прохожу (в сарае у меня тетрадка припрятана), а дома то никого нет. Я еще дверь входную подергал, закрылись изнутри, сволочи. Да хоть подохните все. Я пошел в сарайчик, спустился в погреб за тетрадью. Чуток башку не разбил об ведро с картошкой и здесь слышу, кто-то орет. Меж погребами в сарае и в доме стена бревенчатая, толстая, осознать не могу, кто и что орет. А здесь и совершенно вопль закончился, тишь. А может они из погреба вылезти не могут? Я в дом и давай в дверь стучать. Здесь мама из погреба вылезла и на кухню, воды попить, ну и меня увидала. Я таких матов за всю жизнь не слышал… и в дом не пустила.
3
Очень мне все это любопытно стало. Пока в доме никого не было, я в погреб нырнул. Ни фига не отыскал нового. Пол, стенки, потолок — древесные, четыре столба держат на кухне пол, тоже дубовые, стол, два стула — и весь интерьер. Только вот металлический шкаф в углу почему-либо закрыт на замок. А ведь ранее всегда открытый был, там отцовские вещи весели. Я вечером Ленку спросил, не лицезрела ли она, что мама в погребе делала? Та побелела, как мел, и молчит. Чувствую я, что скрывают от меня какую-то тайну, а я этого не люблю.
Весь последующий денек я провозился в сарае. Меж погребами делал дырку, чтоб можно было заглянуть. Пилил очень аккуратненько, чтоб неприметно было. Меж бревнами отменная щель вышла, весь домашний погреб виден как на ладошки, и запирается узким бруском так, что совершенно не приметно. Остался собой доволен. Вообщем я люблю с деревом работать, слушается оно меня.
4
Мама повелела у соседки ключ взять от ее дома, и чтоб духу моего не было. Вот и пришло мое время. Сейчас осталось вечера дождаться, да Людку с работы. А то, что они сейчас опять бухать будут до утраты сознания, так это я еще днем сообразил. Ну и у Верки с Ленкой рожи как восковые маски стали, видать не по нраву им эти попойки. Подождем..
Людку я издалека увидел, хоть и стемнело. В наш дом как хозяйка входит, без стука. Я за кустиками спрятался, сестры в сарае живность подкармливают. Пока они там, мне в погреб не попасть. Мама с соседкой уже по 50 гр опрокинули, посиживают на кухне закушивают. Верка с Ленкой в дом зашли и на пороге тормознули, удивительно. Мама на их кричать начала, она как выпьет, сатанеет просто, и на погреб указывает, те ее вроде требуют о кое-чем. Через стекло ни шиша не слышно. Но препирались не длительно, и сеструхи мои полезли в погреб. Мама заперла в доме дверь на засов, с Людкой еще по 50 гр дернули и стали собирать жратву и водку в сумку. Наверняка, в погреб полезут, но ожидать я уже не мог и понесся в сарайчик, там тоже в погреб спустился, брусок аккуратненько вытащил. А от волнений руки дрожат и во рту все пересохло. В моем погребе темнотища как у негра… а под домом свет пылает. Видно все как следует. Суки эти стоят у стенки, Ленка тихонько скулит, а здесь и мама с соседкой приплывают, крышку в погреб закрыли, трапезу на столике разложили, лыбятся посиживают.
Мама гласит:
— Ну, чего притихли? С кого начнем? Начнем со старшей, сколько Верочка ты на этой неделе замечаний получила, а?
— Всего три мать и то… не суровые.
— Что означает не суровые? Я для тебя покажу не суровые, а ну раздевайся!
А сама пошла металлический шкаф открывать. Ключ у нее на шейке на тоненьком шнурке висел. Итак вот, что же это все-таки за ключ. Достала два кожаных ремешка, как собачьи ошейники, только мелкие в поперечнике и веревку. К столу возвратилась.
Верка стоит не шевелится, вся пунцовая стала. Мама на нее гаркнула и она медлительно через голову сняла платьице и положила на стол, стремительно сняла лифчик и закрыла грудь руками. Стоит в одних трусах и рыдает. Людка ей руки от груди оторвала и ловко надела на запястья ремешки, через колечки в их веревку протянула и завязала на крючке, вбитом в столб под самым верхом.
А мама далее:
— Сейчас Леночка скажет, что она за эту неделю заслужила?
— Мамочка, пожалуйста, не надо, я больше не буду…
— Заткнись, — произнесла мама и принесла большой ремень и две веревки.
Людка подошла сзади и задрала платьице сестры на голову, а потом стянула его совершенно. Мама надела на шейку ремень и привязала к нему Ленкины руки. Соседка окончила композицию, содрав с злосчастной лифчик.
С чувством выполненного долга две алкоголички опять сели стол принять по 150 гр и малость перекусить. Позже Людка произнесла, что мама занимается старшей сестрой, а она будет воспитывать младшую. После этого одной рукою схватила Ленку за сосок левой груди, а другую запустила ей в трусы. Та резко отпрянула вспять, но боль в оттянутом соске принудила ее взвизгнуть и возвратиться на место.
— Не надо, тетя Люда, я Вас очень прошу, пожалуйста, — проныла Ленка и, повернувшись в сторону, выскользнула из рук соседки.
— Ах ты зараза, ну достала, — пьяно проревела Людка и схватив за конец веревки, свисающий с сестриного ошейника, подтащила ее к столбу. Прижав Ленку спиной к шершавому дереву, она обвела конец веревки вокруг столба и опять привязала к ошейнику.
Оставив девиц привязанными к столбам, они допили остатки водяры и дружно пошли к металлическому шкафу. Мама достала толстый, заплетенный змейкой ремень и маленькую веревку, а соседка длительно копалась, пока ей в руки не попалась пачка свеч, еще из старенькых припасов, длинноватой 25 см. и 2, 5 см. в толщину. Схватив 2 свечи и кусочек веревки, она с недоброй ухмылкой направилась к собственной жертве. Мама, прихватив веревкой под коленками Веркины ноги, плотно притянула их к столбу и, не слушая глуповатых подвываний, одной рукою придавила ее животиком к столбу, а другой стащила до колен трусы. Отойдя чуток вспять, стала рассматривать стройную девичью фигуру. В это время соседка с садистским удовольствием стянула с извивающейся Ленки трусы, схватила веревкой ее левую ногу под коленкой, один конец веревки перекинула через сестрину шейку и туго затянула концы веревки. Младшая сестра скулила от бессилия и унижения. Ее левая коленка была подтянута практически до подбородка, открывая всеобщему обозрению всю девичью промежность. Мама подобрала с пола Ленкины трусы и туго затолкала их в рот ревущей Веры.
— А то будешь кричать как в …прошедший раз, — произнесла она взялась за ремень.
Обширно размахнувшись, мама очень хлыстнула Верку по ягодицам. Та дернулась всем телом, как это позволяли веревки. Удары сыпались со сладостным свистом, и ремень звучно щелкал по нагому телу. Сестрин рот был заткнут трусами, что не давало ей орать. И она, дрожа всем телом, только глухо стонала и взвизгивала.
В это время Людка истязала вторую сестру. Одной рукою она щипала ее сиськи и крутила соски, другой — грубо тискала меж ног. Ленка звучно выла, давясь слезами, но никому не было ранее дела. Только я, открыв от увиденного рот и прочно сжимая в руках ставший жестким член, получал невиданное удовольствия от кликов, стонов и унижения этих запятанных сук. Я задыхался от переполнявших меня эмоций, не способен оторвать взор от прорези в стенке.
Тем временем соседка, не переставая терзать Ленке грудь, взяла свечку и начала вращательными движениями запихивать ее сестре во влагалище. После того, как свеча вошла практически на всю длину, Людка стала грубыми, размашистыми движениями трахать Ленку, засаживая свечу до упора.
Тем временем мама, исполосовав все пятую точку старшей сестры, утомилось бросила ремень на пол. Флегмантично посмотрев на вздрагивающую от рыданий Верку, она подошла к собственной соседке.
— Ротяру ей заткни, на данный момент будет шоу, — визгливо произнесла та.
Не успела мама услужливо зажать младшей сестре рот, как Людка схватила вторую свечку и с размаху вставила ее Ленке в зад. От произошедшего с ней, сестра забилась в конвульсиях и глухо завизжала через зажатый ладонью рот.
— Чего ты орешь, как в жопу стреляная рысь, — недовольно гаркнула мама.
— В последующий раз будешь стоять тихо, когда тебя захочут пощупать, — пьяно добавила соседка, — продолжая трахать Ленку свечками в оба отверстия.
— Заканчивай, спать пора, — зевнула мама и подойдя к Верке, развязала веревку на ее руках, — Так, развяжешь сестру, все инструменты сложить в шкаф и чтоб больше ни звука.
Та испуганно кивнула в ответ. В это время Людка уже подымалась из погреба наверх, оставив свечи глубоко в младшей сестре.
Я медлительно приходил в себя от пережитого, и пока нагие сестры копались в веревках, выполз из погреба и поплелся в соседкин дом…
5
Конец… как я мог? как???
Не закрыть щель в стенке меж погребами?
Да я был практически без сознания, мама с бодуна полезла в сарае в погреб за рассольчиком и все увидела. Они с соседкой совместно прибежали к ней в дом и накинулись на меня как тигрицы, чуть ли не уничтожили твари.
— Как, сестер небось жалеешь? — малость успокоившись спросила Людка.
— Так и нужно этим сукам, еще бы добавил… — неуверенно ответил я.
— А что мама, юноша то уже взрослый, пусть привыкает к девкам. А то начнет любовь, сю-сю, сопли распускать, а мы научим как с ними обращаться, ну и нам весело будет поглядеть. Одно дело мы с тобой, а другое — Ванька их оттрахает.
От этих слов мой член начал каменеть. Я не мог поверить, что соседка гласит серьезно. Решил рискнуть:
— Мам, возьмите меня на последующий раз, а ма…
— Видала, как жалобно сученок заговорил. А знаешь, что отца твоего как раз за это…
— Ты шо сдурела, — резко оборвала ее Людка, — чего несешь?
— Хорошо, — тихо выдохнула мама, — только если не будешь меня слушать и по дому работать, передумаю. Хочешь быть мужчиной, так колодец почини, крышу на сарае нужно подлатать…
Я выбежал на улицу сам не собственный.
6
Не могу запамятовать последний разговор. Они меня будут учить… Да я лучше вас знаю, что с ними сделаю, дайте только волю. Я книжку в библиотеке отыскал «История христианства», так в ней целая глава посвящена пыткам инквизиции. Выучил назубок. А еще срисовал все пыточные приспособления. Их же просто сделать. А еще решил поступать в мед училище, чтоб не быть лохом, а заниматься возлюбленным делом по научному.
7
Сделал из дерева две колодки. Две доски ребрами сложил и скрепил петлями, а меж ними дырки прорезал для шейки (по центру) и для рук (по краям), а еще в погребе под домом насверлил дырок в полу, в потолке, в столбах. В их одним движением можно вкрутить альпинистские крючки, а назад и 2-мя руками не вытянешь. Со старенькой рыболовной сетки снял четыре пластмассовых шарика, просверлил их насквозь, а в дырки продел веревку. Супер! Если шарик затолкать в рот, а веревку завязать на затылке, то ни одна сука не сумеет кликнуть. А еще порезал из кожи тонких полосок и связал плеть, как в книжке описано, рубит как клинок. Но самое главное — сделал по чертежу «кобылу». Круглое 1, 5 метровое бревно укрепил на 2-ух треугольных распорках, а по углам распорок приделал 4 крючка для рук и ног. Можно привязывать к кобыле и повдоль и поперек бревна.
Сейчас повсевременно Верку с Ленкой поддеваю, а они дурочки на меня бросаются, не знают, что я это специально выдумал, чтоб позже за все отомстить. Готовьтесь суки!
8
В субботу мама отправила меня в магазин за водкой и произнесла, что сейчас берет меня в погреб. Я сбегал за 10 минут и положил все на кухне.
В это время в дом вошли мои сестры и испуганно тормознули у входа.
Продолжение следует.
