Катрин, Кэтти, Катенька. Какие милые имена. Все они принадлежали моей малеханькой девченке, которую я люблю так, что сносит крышу. Кэтти приходила ко мне во снах, в полупрозрачном летнем платице, легком, практически не скрывавшем извивов ее худощавого тела. Ее белоснежные пепельные кудри спадали на оголенные плечи. Она улыбалась и гласила мне, что любит меня. Шептала на ухо, ерзала на коленях и игриво ворошила мне волосы.
В действительности все было существенно труднее. Она не обожала меня, даже практически не знала. Зато встречалась с моим другом Женькой. Он уехал на выходные к родителям.
Предательски, каверзно, да, я знаю. Я вскрыл его аську и написал от него сообщение Кэт, пригласил ее к для себя, (ну, собственному другу), домой. Чтоб покувыркаться, вдалеке от излишних глаз. Друг этот был не против свалить часа на два из дома, чтоб бросить их наедине. Хорошее предложение, я не опешил, когда она ответила «да».
* * *
Вечер, уже поздно. Минут 20 прошло. За дверцей послышался ее пискливый глас.
— Открывай, звонок не работает.
Я, стоявший все это время в ожидании около двери, с облегчением выдохнул и щелкнул замком. Она вошла, вся красноватая с мороза, посмотрела на меня и спросила:
— Ты же Коля, да? Привет!
— Эмм, привет! — как-то суховато ответил я. В голове не было ни одной мысли как вести себя далее.
Она осмотрелась и опять поглядела на меня.
— Так, а Женек то где?
— Он в один момент куда-то удрал. -Слова еле собирались в предложения у меня в голове. -Дома чего-нибудть запамятовал. Он не произнес.
Катя фыркнула неясно что для себя под нос. Что-то в адресок Женьки. Мне показалось либо влюбленная женщина так не должна гласить про собственного парня. Может быть, у их все не так отлично. Несколько секунд неудобного ожидания.
— А ты так и будешь стоять? Вешалку даме не предложишь?
Я засуетился, отыскал на верхней полке вешалку (мои куртки висели на обыденных гвоздиках) и галантно, обхватив ее за плечи, посодействовал снять пальто. Толстое, старенькое, но похоже совершенно не теплое. Я увидел, как ее руки подрагивают и предложил:
— Хочешь пока жаркого? Смотрю, ты промерзла.
Она кивнула.
* * *
На кухне полумрак. Две лампочки из 3-х в люстре перегорели. Ну и к тому же из окон задувает. Комфорта никакого. Я начал наливать воды в чайник, но она протестно замахала руками.
— Нет, нет. После такового мороза чай не поможет. Давай покрепче найдем.
Я сглотнул и только мог указать ей на коробку в углу около холодильника. Она присела около нее и начала попеременно вытаскивать бутылки.
— Так, водка, водка. Бе, мерзость. Еще что-то непонятное. О, вискарик!
Катя оборотилась ко мне и, как мне показалось, с маленьким заигрыванием в очах, спросила:
— Можно?
— Да, естественно. Я храню его для особенного варианта, но почему бы нынешний денек не считать особенным.
Ох, как длинно, как несуразно произнес. Было чувство, что иду по минному полю, и что на данный момент необходимо сделать все верно.
За полчаса беседы мы уговорили поллитровую бутылку. В главном пила она. Я гласил много, в главном полную чушь. Катя поддакивала, но смотрела мимо меня. По ней было видно, что мысли ее далековато отсюда и от моего словоблудия. После еще одного маленького стаканчика, опрокинутого залпом, она резко оборотилась в мою сторону.
— К черту! Когда этот хрен собачий прийдет?!
Ее пискливый глас не вязался с крепкими словечками. Я желал было сказать, но она меня перебила:
— Слушай, Коленька, знаешь как этот идиот меня достал?! Вот так, — показала ладонью по шейке. -Короче, я жду его в комнате. Если он на данный момент, вот-вот на данный момент не прийдет, можешь передать ему..
Она встала, не договорив, и значительно пошатываясь, пошла к двери, зацепилась об угол тумбочки и чуть не свалилась. Я, чуть не подпрыгнув, обхватил ее за талию (мой член вероломно начал подрагивать), и по полной мгле квартиры практически дотащил ее до кровати в комнате. Буммм, уронили настольную лампу. Тарараам, еще за что-то задели. Под ее вязаной кофточкой нагое тело. Я поднимаю руку выше и задеваю за ее маленькие неприкрытые соски, набухшие и жесткие. Она отстраняет мои руки, но я напористо массирую ее спину, руки перебегают на попу, пролезают под джинсы.
Нет, нет, нет, — практически выдыхает она, но я закрываю ей рот ладонью и она больше ничего не гласит.
* * *
Тик-ток — мерно отсчитывают часы на стенке. В комнате мрачно, свет только снаружи от фонарей, как раз на уровне моего второго этажа. Мой взор упрямо буравит потолок, желая прорваться выше, далее отсюда. Кэт лежит рядом, голая, ноги прикрыты простынью, на лице застыла ухмылка. Расслабленно и счастливо дремлет, не думая о том, что будет завтра. Я тоже стараюсь не мыслить. Стараюсь.
