С Машкой мы были знакомы с самого юношества. Наши предки тоже издавна дружили, так что мы были безизбежно наилучшими друзьями. Мы совместно прогуливались в детский сад, школу, семьями ездили отдыхать на природу. За двенадцать лет я так привык К Маше, что стал вопронимать её как свою сестру. Я практически не направлял внимания на её фигуру, не смотрел на неё как на даму, с которой можно завести дела. Так на моих очах из малеханького ребёнка, а потом из нескладного ребенка, она перевоплотился в даму. Она очень очень поменялась, глас стал более женственным, ноги стали длинноватыми и утончёнными, как будто у танцовщицы. Одним из главнх её плюсов была её попа, очень круглая и упругая. Дальше была узкая роскошная талия и грудь, уже зрелая и оформившаяся. К тому же Маша была блондинской с пышноватыми волосами цвета ржи, с большенными невинными голубыми глазками, узкий вздёрнутым носиком и с полными сочными губами.
Она обучалась в 10 А классе, а я обучался в Б. Мы, хоть у нас появились различные друзья и интересы, достаточно нередко виделись в школе и общались. После сегодняшнего лета, когда мы семьями вновь ездили на речку и я мог видеть её красивую фигурку, я стал прицениваться к ней как к даме. Но всё-таки дружественный барьер был очень силён и я не мог подойти и сказать ей, что я в неё втюрился и желаю предложить ей встречаться. Даже в идей у меня такового не было ещё годом ранее. А сейчас я не мог закончить мыслить о ней, при взоре на её лицо либо фигуру, в брюках у меня подымалась буря. Маша не могла сравниться нис кем из моего класса, хотя и не была супер кросоткой. Как я знал, парня у неё не было никогда. Что ж, можно было действовать.
Мы продолжали разговаривать, я стал находить подходящего момента, чтоб изъясниться и предложить встречаться. Но как мог оттягивал его, так как страшился утратить нашу дружбу. Я не знал, как она могла отреагировать на это и предугадал все варианты. Пока я задумывался и гадал, наступил ноябрь и нам необходимо было посвящать девятиклассников в старшеклассников. Наш класс был одним из ведущих этого меропрития. Именно тогда я и решил побеседовать с ней и изъясниться в собственных эмоциях.
На вечер Маша пришла в обтягивающих джинсах, прибыльно подчёркивающий её тонкие ноги и попу, белоснежную кофту с пояском, утягивающий талию, делающий Машу ещё стройнее, чем она была по сути. Все взоры были устремлены на неё, не только лишь мой. При виде таковой красы, я начал колебаться в корректности того, что я желал сделать. Может быть лучше остаться е самым близким другом и ожидать, пока любовь пройдёт сама, если, естественно, то была любовь.
Я пригласил её на танец через два часа, после начала вечера, после того как она перетанцевала с большей частью присутствующих тут юношей. Она была уже немного подшафе, глаза её слезились, щёки пылали. Мне она казалась таковой ещё прекрасней, но не оттого, что опьяненная, а от её румянца на щеках. Пока мы плясали, я обдумывал, что все-таки я ей скажу. Машка тесновато прижалась ко мне, так что я чувствовал запах её волос и кожи, который вскружил мне голову. Отбросив в сторону все сантименты и домыслы, я «оттанцевал» её в далекий угол зала, где струящийся от ламп неоновый свет плохо доходил. Тесновато прижав её к для себя и откинув её голову, я приник к её губам своими. Это было незабвенно. Я чувствовал сладкий вкус её мягеньких губ, ощущал как дрожит её тело и как она старается теснее прижаться ко мне. Похоже, что это был ответ на все мои мысли и чувства. Оторвавшись от моих губ, она улыбнулась и, сверкнув своими озорными глазками, произнесла:
— Похоже, нам необходимо побеседовать.
— Да. — Согласился я. У меня кружилась голова, перед очами плыл её вид и я ещё чувствовал запах её тела, неабываемый запах.
На последующий денек мы повстречались с ней в маленьком кафе. Она была одета в ординарную кашемировую кофточку и джинсы, я одел штаны и рубаху. Мы заказали напитки и решили объяснить наши с ней дела и вероятное более близкое продолжение.
— Ну и? — спросила она, внимательно смотря на меня.
— Что?
— Женишься на мне, либо нет?
— Не знаю. Может быть. — Мы рассмеялись, хотя чего здесь было забавного?
— Не могу запамятовать тот поцелуй. — Произнесла Маша. — Я никогда ещё не лобзалась и не была так близко с мужиком и вот, моим первым мужиком, можно высказаться так, стал мой самый близкий друг. Мне кажется, что мы сделали тогда не верно, хотя мне безрассудно понравилось.
— Мне тоже, — признался я. — Ты моя наилучшая подруга и отношусь я к для тебя как к сестре. Но я не могу совладать со своими эмоциями, не могу осмыслить их и осознать. — Я нервничал. Не каждый денек пытаешься признаться в любви собственной наилучшей подруги, которую снаешь с трёх лет. Хотя у кого как. — Ты мне нравишься. Очень. Здесь даже можно гласить о любви.
— Ооо, Ромео, здесь всё серьёзно!
Минут 20 мы ещё посидели, поболтали и позже пошли к ней. У неё дома я был сотки раз, но сей раз мог стать особым. Она жила в центре городка в 10-ти этажной новостройке. У её семьи была большая, светлая квартира с четырьма комнатами. Её отец — Игорь Антонович, был заместителем головного доктора областной поликлиники и получал хорошо. Мама Маши работала врачом-терапевтом в этой поликлинике. Так что квартира их была достаточно шикарно обставлена.
Только мы зашли в её комнату, как начали лобзаться. Я прижимал её нежное тело к для себя и гладил её по волосам. Моя правая рука непроизвольно легла ей на грудь, но Маша не стала её отталкивать, а напротив, придавила мою руки еще посильнее. С трудом оторвавшись от её губ, я снял с неё кофту и топик, открыв собственному взгляду туго обтяную нефлоновым лифчиком грудь. Дрожащими руками я отстегнул лямки лифчика и он свалился к её ногам. Я увидел её большие карие соски, похожие на вишенки. Не длительно думая, я взял её правую грудь в рот и страсно пососал. Она застонала и присела на кровать. Я сел рядом с ней, лаская грудь и сосок языком, а свободной рукою расстёгивал её джинсы. Маша посодействовала мне в этом и через минутку она посиживала накровати, тесновато прижавшись ко мне. Свою левую руку я положил на её заветное место. Я ощутил нежные, шелковистые лобковые волосики и совсем гладкие половые губы, похожие на персик. На её губах уже выступила влага и я знал, что это значит. Кое-где в вебе я читал, что даму можно лишить девственности практически безболезненно, если хорошо возбудить и увлажнить её.
Хотя мой член уже издавна рвался из брюк и готов был подорваться, я неторопился выпускать его на волю. Опрокинув Машку на спину, я раздвинул ей ножки и приник языком к её влагалищу. От таковой ласки она вскрикнула и сжала простыни руками. Я очень лаского проводил языком по лепесткам е влагалища, поначалу с левой стороны, позже с правой. Позже я взял в рот горошинку её клитора, уже достаточно большого и стал посасывать его. Машка уже вовсю стонала и извивалась подо мной, как будто змея. Я схватил руками её руки и заставил к спокойствию. Минут 5 я продолжал свои ласки, как ощутил, что она готова кончить. Дыхание её стало прерывающимся, клитор натужился, ягодицы и бёдра стали непроизвольно сжиматься…
Со сдавленными кликами и стонами она кончала подо мной, а я следил за ней, как всё у неё там очень улажнилось, лицо побагровело и на лбу выступили бисеринки пота. Маша тяжело дышала, как будто после долгого бега. Я лёг рядом с ней и стал целовать её губки, шейку, грудь. Позже я снял с себя всю одежку и лёг рядом с неё, расположив её голову меж своими ногами, упёршись спиной в мягенькие подушки. Головка члена пульсировала, готова была лпнуть от напряжнения. Маша язычком водила по головке, проводила по уздечке, касалась своими мокроватыми жаркими губами. В конце концов, она приоткрыла ротик, сжала губки и мой орган просочился в её ротик практически на сантиметр. Я застыл в предвкушении удовольствия, понизу жвиота меня всего жгло, были спазмы и судороги. Маша продвинула член в рту ещё поглубже, на сантиметр, на секунду замирая, как-бы ощущая у себя во рту новый вкус. Позже она внезапно продвинула собственный рот сходу на пару см и более половины оказалось у неё во рту. От такового я вздрогнул и застонал. Маша делать минет не искусна, но старалась выше всяких похвал. Она практически не задевала головку зубами, тёрлась язычком и нёбом об мою головку, вообще, делала всё, чтоб доставить мне как можно больше наслаждения. Каждые несколько секунд она замирала, чтоб сглотнуть слюни, обильно текущие изо рта. Член заходил и выходил из её рта совсем свободно, как будто ножик в масло.
Длительно так длиться не могло и скоро неописуемо приятное чувство понизу животика и в головке сменилось ещё огромным чувством, ни с чем же не сопоставимым. Я ощущал, как у основания члена собирается сперма, готовая к выбросу. Через секунду наступил финишный аккорд и сперма обильным потоком вырвалась из меня, сопровождаемая острым удовольствием. Маша была неготова к такому и чусть спермы, смешанная со слюной вылилась ей на подбородок шейку. Но Маша не оторвалась от меня, продолжая вбирать с собственный рот мои соки. Еще секунд 5 член содрогался, но приметно уменьшался. Машка облизала губы и спрыгнула с кровати, направившись в ванную.
Я остался лежать на кровати, ошеломлённый первым своим реальным оргазмом. Такового острого и приятного удовольствия я не испытывал ещ ё никогда и это чувство принудит меня испытать его ещё не один раз. Я встал с кровати и направился в ванную. Машка воспринимала душ, смывая с себя мою сперму тугими струями воды. Я подождал пока она умоется. Когда она вылезла из душа, я залез туда. Выйдя оттуда через 10 минут, я застал Машу сидящую на ободке унитаза совсем нагую.
— Ну и как, Ромео? — спросила она.
— Мне понравилось. Было просто супер. — Произнес я.
— Понравилось? Рада стараться.
— Стой. Почему ты сделала это?
— Что?
— Ну, почему мы сделали это?
— Ну не знаю, — она закинула ногу на ногу и таинственно покачала ими. — Почему люди занимаются этим?
— Так как желают.
— Вот конкретно.
— Но я не просто желал. Я люблю тебя!
— Не знаю что ответить на это. Не знаю, что я чувствую, но, похоже, я испытываю к для тебя что-то вроде любви. Может быть.
После чего мы все выходные не виделись, хоть я и сгорал от ревности, не знаю почему. Я желал снять трубку и позвонить ей, но гордость гласила мне, что не надо делать это. Все выходные я задумывался о том, почему мы с ней были так близки. Может быть, она испытывает ко мне симпатию, как к другу, но менее. Может быть она и любит меня. Я не знал, но дал бы всё, чтоб выяснить.
В пн мы общались так, как будто ничего и не бывало. На 5-ом уроке я вышел в туалет, вымыть руки, вымазавшись протёкшей ручкой. Когда я мыл руки, кто-то внезапно схватил меня сзади за пах и легонько сжал его. Я вздрогнул и оборотился. Передо мной стояла Машка, коварно улбаясь. Сейчас она одела чёрные облегающие джинсы, белоснежную прозрачную рубаху, а поверх неё что-то вроде жилетки. Её грудь совершенно выделялась на фоне белоснежного и чёрного.
— Заскучал? — спросила она.
— Малость. — Робко ответил я.
— Ну как? Я же вижу, что очень, — она многозначительно посморела на мой член, уже топорщившийся через штаны. — Идём ко мне сейчас.
— Для чего?
— Ты дурачина, либо прикидываешься? Не знаешь для чего пойдём ко мне в гости? Чай пить с печеньками, пазлы собирать. Запамятовал?
— Отлично. Идём к для тебя.
— Ну вот и отлично. Заодно и поговрим.
Мне необходимо было посиживать ещё два урока и я кое как их отсидел. Позже мы пошли к ней. Только мы успели раздеться, она схватила меня за грудки моего пиджака, порвала на мне рубаху, как обычно демонстрируют в фильмах и сорвала с меня ремень.
— Эй! Пуговицы для чего разорвала?
— Кому необходимы эти чёртовы пуговицы? Позже для тебя пришью. Не переживай. Снимай свои окаянные трусы! — никогда я её таковой не лицезрел. Она была на данный момент грубой, порочной, как будто дорожная девка. Но то этого она казалась мне более прелестной, чем ранее.
Я снял с ней одежку и стал ублажать её меж ног. Там уже было всё влажно, так что смазки не очень требовалось. Только я уложил её на кровать, как она взяла в рот мой член. Я не успел вскринуть, как она уже посасывала мой член, как будто чупа-чупс. Он наслаждения, доставляемого её язычком и губами, я не мог сдерживаться и стонал вовсю, не смущаясь. Через минутку я спустил прямо на её грудь и щёки, но она, казалось, ничего не увидела. Только вытерла себя заблаговременно приготовленным полотенцем и приготовила свою киску для меня. Я наклонился над ней и стал ублажать её языком. Её губы пахли очень приятно не только лишь клубничным мылом, да и её выделениями. Всего минутку либо две её хватило. Звучно вскрикнув, и выгнув дугой спину, она кончила, подёргиваясь в сладких конвульсиях.
Передохнув 10 минут, мы решили пройти к самой ответственной фазе. Я уложил её под собой, разведя ножки в стороны, постелил под её попу полотенце и приник к её входу своим членом. От прикосновения меня как будто передёрнуло электронным током. Мурашки пробежали от ушей и до пяток. Головкой я раздвинул её мокроватые губы и нащупал вход в дырочку. Я немного нажал и почувстовал, как Маша напряглась подо мной и немного сжала ноги. Я продвинул член поглубже и натолкнулся на преграду в виде девственной плевы. Я нажал посильнее и продвинулся на мм поглубже. Машка сморщила своё лицо и побагровела. Головка вошла стопроцентно, я чувствовал, как её плева натянулась.
— Больно? — спросил я её.
— Ага. Будь аккуратней.
Я прилёг на неё, и стал двигать задницей взад-вперёд, отчего член и желудок сладко заныли. Не сдержавшись, я нажал на неё сходу и просочился в её глубины. Машка резко вскрикнула от боли и начала дёргаться. Ей было очень больно, щёки побагровели, из глаз потекли слёзы.
— Боже, почему так больно?! — она тяжело дышала и облизывала сухие губки.
— Потерпи. — Я вошёл в ней стопроцентно и был на грани фола. Снутри было тесновато, тепло и мокро, отчего приятные чувства только росли. Её дырочка была еще приятнее, чем её ротик, чувств было больше. Член заходил вовнутрь практически весь, я двигал им аккуратненько, стараясь не причинять ей ещё больше страданий. Машка сдерживала вопль изо всех сил, слёзы текли у неё очень, но я не мог тормознуть и всё равно продолжал.
Через две минутки я ощутил нарастающее тепло меж ног, как сжались мои ягодицы и яйца. Оргазм был близок и я возлагал надежды на чувства, которых доныне не испытывал. Член, по-моему, набух и через мгновение мощнейший выстрел и я застонал от удовольствия. Не вытаскивая член из неё, я кончил прямо в неё, несколько толчков спермы остались в ней. Когда спазмы закончились, я вытащил член из неё, причём при всем этом раздался лёгкий хлопок, как будто выткнули пробку из бутылки.
Маша тяжёло дышала, так и оставив свои ноги разведёнными в различные стороны. Я сходил в ванную, взял туалетную бумагу и вытер собственный член. Позже полотенцем вытер её меж ног и посодействовал ей встать. Она не гласила, молчком прошла в ванную и замкнулась там на 20 минут. Выйдя оттуд, она оделась и села рядом со мной на диванчик.
— Ну вот и всё… — произнесла она.
— Что всё?
— Сейчас мы связаны кое-чем огромным, чем просто дружба.
— Да, наверняка. Думаешь, необходимо объявить о наших отношениях?
— Не знаю, наверняка.
Я обнял её за плечи и поцеловал в губки.
Прошло несколько недель и мы продолжали встречаться у неё дома, потому что её предки работали допозна и нам никто не мог помешать. Мы продолжали практиковаться до Нового года. За этот период времени мы перепробовали почти все. Я пробовал заходить в неё через анал, но Машка категорически отрешалась от этого. Но во всём остальном я получил зелёный свет. Всё было отлично до 1-го момента.
Она пришла ко мне домой и возжелала побеседовать. Она смотрелась вялой и замученной.
— Ты рыдала?
— Да.
— Что случилось?
— Я беременна.
