Она провалила важнейший экзамен в школе. Единственный метод получить зачет — повстречаться с учителем и сделать все, что он захотит.
Что ж нужно признать она и сама желала повстречаться с ним. Она лицезрела, какими очами он смотрел на нее во время занятий, но делала вид, что не замечает этого. Но, время от времени проходя мимо она обожала следить за его реакцией, когда он лицезрел ее розовые трусики вроде бы невзначай вылезшие выше края ее брюк, либо когда она, отвечая у доски поднимала упавший мел с пола, наклонялась так, чтоб он увидел ее трусики из под школьной формы, а потом, смотря на него невинным взором продолжала отвечать урок. Он очень стеснялся и всякий раз в его очах зажигался странноватый огонек, который она никак не могла разгадать, было в нем что-то такое, отчего мурашки начинали бегать по коже.
А сейчас когда она выходила самой последней из класса, он приостановил ее и произнес, что если она желает получить зачет, то должна придти к нему вечерком и выполнить все что он произнесет. Она длительно не могла отважиться, но все-же решила пойти и, надев школьную форму, отправилась к нему. Когда она вошла, он не накинулся на нее и даже не пробовал поцеловать, как она ждала. Он расслабленно сел и стал молчком рассматривать ее. Она стояла среди комнаты и не знала что ей делать. В конце концов он произнес:
— Ты совершенно не занимаешься моим предметом, думаю, для начала тебя необходимо как надо наказать.
Наказать? Она желала возмутиться, желала рассмеяться ему в лицо. От возмущения она не знала что ей сказать. Но в то же время она смотрела на собственного учителя и понимала, что не способен сопротивляться ему. В его взоре было столько убежденности, такое хладнокровное спокойствие, что просто нереально было противостоять этому.
— С этой минутки ты будешь делать все, что я прикажу! Ты сообразила?
— Д-да — только и смогла выжать она.
— Ты должна гласить Да, Государь, — произнес он с той же невозмутимостью и спокойствием.
— Да, Государь. Она не веровала своим очам, что она делает, что вообщем тут происходит, почему она слушается его. Она успокаивала себя идеей, что все это только ради зачета.
— Встань на колени!
Она повиновалась.
Он достал ошейник.
— После того как я надену на тебя этот ошейник, ты будешь стопроцентно подчиняться мне, до того времени, пока я сам не захочу снять его. Ты согласна?
Она молчала. В этот момент в ней боролись самые противоречивые чувства. С одной стороны она желала получить зачет и для этого необходимо сделать все, что захотит учитель. С другой стороны она не знала, что он собирается с ней сделать и это очень пугало ее.
Но, подумав, что же она его ученица и наверное ничего ужасного он с ней не сделает, она согласилась.
— Да …. Государь.
Он одел ей ошейник.
— Ну что ж, за то, что ты вечно болтаешь на уроках, не готовишься к занятиям, для начала назначаю для тебя 5 ударов.
Ее глаза округлились, она с страхом смотрела, как он расстегивает ремень, как снимает его.
— Сейчас встань, обопрись руками о колени и не вздумай мне мешать.
Она сделала все как он произнес.
Он подошел к ней сзади поднял форму, погладил ее попу, потом спустил ее трусики до колен. Потом он стал поглаживать ее попу ремнем.
Ей было страшно постыдно, она не могла поверить в действительность происходящих событий.
— Пожалуйста, не нужно! Я больше не буду!
— Естественно, не будешь! После 10 ударов ты много чего не будешь делать. К примеру, посиживать… И еще, сейчас ты должна считать удары. Я буду пороть тебя, пока не услышу «10».
Он размахнулся и нанес 1-ый удар. Вздрогнув от неожиданности, она все-же успела сказать – Один.
Он стал стремительно наносить удары от спины к ногам, так что к десятому вся попа была покрыта ровненькими полосами. Она возилась, вскрикивала, постанывала, но успевала считать.
Сейчас ты должна поблагодарить меня. Но поначалу становись на колени.
Она встала на колени.
— Спасибо Государь.
Он поднес к ее губам ремень, и ей не оставалось ничего, не считая как поцеловать его.
— Отлично, сейчас можешь раздеться.
Она была совсем подломлена, но сама, не ждя этого, она ощутила, что она очень возбуждена. Она сняла с себя всю одежку и уже по привычке сама встала на колени.
Он достал веревку и связал ей руки за спиной. Она была так возбуждена, что все, о чем она на данный момент желала, это поскорей ощутить его член в себе. Он будто бы читал ее мысли.
— Ну что я смотрю для тебя все это понравилось, хочешь, чтоб я тебя трахнул?
— Да мой Государь!
Он начал раздеваться, она с волнением следила за ним. Он снял футболку, она увидела его широкие плечи и сильные руки. Ей захотелось, чтоб он поскорее обнял ее этими руками. Он начал расстегивать штаны и, в конце концов, стянул плавки. Она увидела, что он был уже возбужден, его член казался ей таким огромным. Он подошел к ней, она сообразила что от нее требуется, послушливо открыла ротик и стала ублажать его член язычком и губками, постанывая от охватившего ее желания. Потом он погрузился к ней и стал ублажать ее грудь, она извивалась, стонала от нетерпения и желала, безрассудно желала его.
Но он не спешил.
Поначалу он воткнул ей в рот кляп. Позже, обвязав ей веревкой соски, он завел веревку за спину и привязал ее к связанным рукам, приподняв их малость ввысь, таким макаром, что если б она опустила руки пониже либо пошевелила ими, веревка натягивалась и тянула ее грудь ввысь. Потом, наклонив ее вниз, он решил, что следует еще добавить удары ремнем. Поначалу он не спеша поводил ремнем по ее ногам и попе, потом нанес несколько не сильных ударов и равномерно увеличивая силу удара он порол ее все посильнее, до того времени пока ее попа вся не покрылась красноватыми полосами. Она дергалась и извивалась под ударами, отчего ее соски растянулись и густо побагровели.
От боли и унижения слезы наворачивались у нее на глаза, но в то же время жгучее желание больше разрасталось снутри ее, и когда он, в конце концов, грубо и бесцеремонно вошел в нее, она прогнулась и всем телом подалась навстречу ему.
