Две истории про Чемодана в письмах к другу.
———————
Письмо 1-ое.
Привет!
Помнишь, в моем рассказе я упомянул Чемодана. Это вправду был большой и очень толстый юноша, а потому что он был универсалом, то держал меня для заду, а для переда у него был паренек с приемлимо монгольским именованием Альберт.
Итак вот — ему было 17 лет.
И когда настало время призывных комиссий — он туда и отправился.
У нас в те времена было постановление, что единственного отпрыска нельзя призывать в армию, но комиссию-то его принудили пройти. И вот тут-то и появилась закавыка. Его исследовал доктор, а по совместительству член некий там секты. И найдя разработанное очко, сделал правильные выводы. Он начал душеспасительную беседу с Альбертом, а потому что с Чемоданом тогда у мальчугана были «сложные» дела, и тот в очередной раз желал кинуть Альбика, вот и поведал он про толстого и неприятного дядьку, который соблазнил и «помял, как цвет» молодое создание.
Усе! Совращение несовершеннолетнего — не знаю, как у вас, а у нас достаточно отвратительная статья!
Поначалу Чемодана посадили в КВД для обследования и начали с ним «работать».
Естественно, его друзья тоже начали определенные телодвижения. Кинули шапку по кругу, посодействовать то нужно! Вышел он из КВД существенно похудевшим!
Альбик бегал за ним побитой собакой, а когда Чемодан оправился от шока, то стал сдавать Альбика влево и вправо в аренду, чтоб восполнить издержки!
Происшествие это обошлось мне в полтинник зеленоватыми, так что сейчас Чемодан от меня всячески прячется, опасается, что долг потребую!
Усе!
А я, я с Чемоданом расстался месяца за два до описанного происшествия, после того, как он меня сдал в аренду, ну, хобби у него такое! А аренда то, к наслаждению арендатора и радости арендуемого продлилась полгода!
Сейчас уже точно Усе!
Письмо 2-ое.
Мой неоценимый друг!
Как я признателен для тебя за постеры моего возлюбленного Илюши!
Какой-то из них я непременно повешу в собственном туалете, по твоему примеру!
Не хотелось вспоминать — но так и быть!
Было это лет 5 тому вспять!
Чтоб показать свое могущество и значимость, Чемодан потащил меня на концерт заезжей знаменитости.
Концерт проходил в одном из скрытых стадионов, и уже на подходе к нему толпилась куча желающих и масса милиционеров!
Обходя человеческие заторы, через какие-то дыры в каких-либо заборах, мы, в конце концов, прибились к главному забору, за которым прыгала помесь гориллы с макакой (горилла снизу) с бейджиком «Админ».
Тот завопил, как резанный: «Ну, Вовик, где же ты ходишь?!», потом ключом отпер большой замок на калитке в заборе и пропустил нас.
На данный момент же к образовавшемуся входу бросилась откуда-то взявшаяся масса молодых фанаток, так что горилла еле успела вытянуть ключ из замка, и под разочарованные и молящие крики мы направились к зданию.
Позже мы длительно путешествовали по каким-то таинственным переходам с низковато навешенными трубами, так что я раза два благопристойно приложился башкой. По ходу дела я успел поинтересоваться личностью провожатого у Чемодана, и тот поведал кратенько про собственного друга — головного устроителя этих гастролей.
Макак в пути поделился с нами ужасной новостью! Оказывается, у Люшеньки большая неувязка, и он не может петь, пока не поест спермы, а у всех окружающих, как назло, пустая обойма!
Чемодан здесь же признался с грустью, что у него тоже пусто!
«Ах, сволочь, а клялся, что неделю у него ничего не было!»
Вобщем, меня он заинтересовывал совершенно с другой стороны, хотя я и не люблю, когда мне пиздят про верность до гроба.
«А у твоего товарища?»
Дело в том, что тогда я имел очень смутное представление о Люшеньке, так, раза два лицезрел пародии на него в КВНе и некий безрассудный его клип, потому очень расслабленно смотрел на происходящее, как зевака на новый аттракцион.
А здесь еще на Чемодана разозлился!
«Да, пожалуйста!» — пожал плечами.
Здесь обрадованный макако-горилл стал двигаться с двойной скоростью и привел нас в тусклоосвещенный коридор и оставил перед заляпанной краской дверцей!
Было достаточно людно, по коридору шастали сторожи с переговорными, разряженные балетные, на разогреве был должен выступать местный мюзик-холл.
Все на нас посматривали, так что пришлось сделать стопроцентно отсутствующее лицо. Некие балетные хлопали по плечу.
Чемодана, видимо знакомые, и он со характерной ему простотой информировал меня шепотом об следующем собственном бывшем хахале, можно было поразмыслить, что большая часть местного бомонда перебывало в его постели.
Здесь Макако-горилл выскочил из двери и поманил меня за собой в комнату.
Ну, я вошел, за мной протиснулся и Чемодан.
Что запомнил? Длинноватую вешалку, как в магазине, на которой одиноко висело несколько костюмов, огромное зеркало, обвешанное лампами, как в парикмахерской и кресло, тоже как будто из парикмахерской.
Кресло развернулось к нам, и Макако стал конвульсивно знакомить меня с сидельцем этого кресла!
«Вот, Феликс, очень неплохой человек!»
«Люлюша!» — и ко мне протянулась лапка в маникюре.
Создание это было субтильно и тщедушно, что в нем находила масса звереющих поклонниц?
«Оставьте нас!» — царственно взмахнуло лапкой существо. И обожавшего подсматривать Чемодана, Макако вынул за дверь, которую прикрыл с особенной нежностью и тщательностью.
«Покажи свое достоинство!»
«За все заплачено, услуга заходит, как часть аттракциона!» — и я спустил брюки и подошел к знаменитости.
Он взялся за мой член, который стал оживать в его лапке.
«Солидный!» — оценил Люлюша!
«Давай его помоем» — и он подтянул меня за член к раковине, точно дополнявшей образ парикмахерской. Он обмыл мой член минералкой, позже смахнул в кучу банки и склянки, стоящие на столике и я оперся о столик задом.
«У!» — заурчал он, заглатывая мое сокровище, мне пришлось натужить все извилины и представить на его месте не так давно проскочившего по коридору красавца с аппетитной попой.
Фантазия сыграла свою роль.
«Да он у тебя — большой!» — воскрикнул Люша и начал отсос по-настоящему. Кстати, глотка была глубочайшей, и так глубоко у меня брали позже еще только два-три напарника!
Ну, минутки через три, он получил собственный нектар, вытащил мой член изо рта, обтер его салфеткой …и поцеловал его!
«Красавец!» — откомментировал он, с сожалением глядя на то, как я натягиваю трусы и застегиваю брюки, позже, не смотря, протянул руку, достал с полки постер с своей рожей и лихо расписался!
Я свернул постер в трубочку и вышел!
«Еще увидимся»- услышал я в спину.
«Да» — я оборотился и помахал ему рукою!
«Ну, как, все нормально?» — поинтересовался у меня макак, заглянул за дверь, выглянув — мордашка была довольна, «Спасибо» — и он с чувством пожал мне руку. «Позже, как-нибудь встретимся!» — прошептал он мне на ушко интимно-сексуальным голосом.
Я кивнул!
Страшился я только 1-го, что колоритная помада остается у меня на члене, несмываемым свидетельством грехопадения, но, видимо, помада была зарубежной и дома в ванне, подмывая собственного богатыря, следов я не нашел.
Потом Макак потащил нас в зал! Чемодан был мрачен и смотрел на меня отсутствующе-обиженно.
В визжащее-орущей массе подростков два взрослых дядьки выглядели достаточно чужеродно, ну и голова у меня разболелась, так что, посмотрев 5 минут, как прыгали красавцы из балета на вступительном номере, мы потащились, пробираясь через массу к выходу. Уже у двери нас догнал рев толпы — это объявили выход звезды — но сцена была далековато, и за поднятыми руками вышедшего на сцену фактически не было видно.
Вот так!
А сейчас задумайся!
В тыщах парикмахерских, в 10-ках тыщ сапожных будок, в сотках тыщ туалетов Люлюша глядит на собственных поклонников, вдыхая вонь и пот!
Да его пожалеть нужно!
Вот кто про меня такое придумает? Да.: Ну, два, от силы четыре знакомых!
Про тебя? Ну, сотня-другая! И всё!
А про него! Какую газетку не открой, непременно прочтешь какую-нибудь чушь, типа той, которой тебя угостил Феликс!
Так что, пожалей его, пожалей!
Естественно, у вас может быть совершенно другой вариант, но то, что пользованное очко определяется просто, удостоверился на своем опыте. Когда Гоша, желая сделать мне приятное, начал мне массаж простаты — то в лоб спросил меня об этом! А последнее проникновение в мою жопу было аж в 2001 году моим возлюбленным питерским Славиком, ну и то — то всего дважды! Но это совершенно другая история!
