Лучших любовниц отправляет нам судьба. Это типичный подарок удачи. Приятный сюрприз, который остается в нашей памяти навечно.
Для меня таким незабвенным воспоминанием стала Люся, маленькая худощавая дама лет 30. Бледноватая, с короткими каштановыми волосами, маленьким лицом и сероватыми глазенками, она была похожа, больше всего на девушку-подростка, чем на зрелую взрослую даму. Мелкие ладошки и задранный носик только усиливали это непроизвольное воспоминание.
Познакомились мы полностью случаем. Пару лет вспять один мой компаньон предложил мне провести летний отпуск у него на даче. Я согласился и скоро очутился в высокогорном карпатском хуторке. Живописные пейзажи, краса гор, тишь и покой сходу наводнили мою душу. Сделали ее слащавой и лирической.
Так случилось, что в это время я ждал поступления очень принципиального для меня письма. Потому и не умопомрачительно, что я стал частым гостем сельской почты. Там в первый раз и увидел ее, начальника почты и сразу почтальона. Умеренную и неразговорчивую даму, всегда одетую в простой джинсовый сарафан и цветастую ситцевую футболку.
Посиживала она в маленький комнатке почтового отделения и что-то повсевременно писала. Так как гостей на почте фактически никогда и не было, мы нередко оставались вдвоем. И чтоб развеять скуку, я начинал с ней разговор. Почтальонша поначалу практически не реагировала на мои раздражающие пробы разговорить ее, обходясь ординарными будничными фразами. А потом все таки разговорилась.
Я поведал даме о для себя, о собственной бурной жизни холостяка-журналиста. Поделился многими своими раздумьями. Люся (а конкретно так звали почтальона) в свою очередь раскрыла и мне подробности собственной жизни. Она была замужней. Имела двоих малышей. Но замужество ее нереально было именовать счастливым.
Мужик оказался беспросветным пьянчугой, которого наименее всего тревожили семя и малыши. Он нередко исчезал навечно из дома, а когда ворачивался, то начинал бесконечные ссоры. Часто Люси доставалось и от его кулаков. Дама не без основания считала, что он изменяет ей с другими дамами, может быть, даже с путанами. Конкретно для их и собственных дружков-алкашей он нередко похищал из дома самые ценные вещи.
Со слезами на очах почтальонша делилась наболевшим и пеняла на судьбу. Это вызывало у меня желание подарить даме хоть немножечко той нежности и ласки, которой ей так не хватало. Сделать ее хоть на пару минут счастливой и беспечной.
После неких раздумий и колебаний я решил это сделать при первом же случае. Как мы остались на почте одни, я подошел к даме сзади, положил свою руку на ее хрупкое плечо и произнес:
– Люся, мне очень обидно, что у вас повсевременно таковой огорченный вид. Вы
магическая дама, и я желал бы кое-чем хоть на мгновение развеселить и подбодрить вас.
Почтальонша вздрогнула от моего прикосновения, но руки не скинула. Склонив голову, она спросила:
– И чем все-таки вы сможете меня развеселить?
– Еще не знаю. Может быть, вот этим.
Прижимаю даму к для себя. Она немного упирается, но не так решительно, чтоб освободиться от моих объятий. Успокаивающе шепчу ей на ухо:
– Не надо, глупенькая. Все будет отлично. Я не обижу тебя. Только буду пробовать сделать для тебя приятно. Все будет в порядке.
Дама понемножку начинает успокаиваться в моих объятиях. С дрожанием в голосе она еще что-то пробует мне возражать. Но в преданной интонации ее голоса я улавливаю, что она будто бы гласит мне: «Действуй далее, я не против».
Осторожно начинаю ублажать тело женщины. Узкая фигура, шелковая кожа оголенных рук, напряженный животик. С наслаждением вдыхаю запах ее волос. В нем – запахи горных вершин и быстротекущих ручьев. Касаюсь губками белой шеи, целую горячее ушко и убеждаю, убеждаю…
Мои слова, мои поцелуи, мои ласки действуют на Люсю, как будто дурман. Она опьянела от истинной мужской нежности и пестований и стопроцентно дает себя в мою власть.
Почувствовав это, я смелею и начинаю действовать. Поначалу лезу даме за пазуху. Как и большая часть горянок, Люся без лифчика, потому я стремительно нащупываю ее грудки. Они у нее маленькие, плоские и в то же время теплые и упругие. Без спешки мягко поглаживаю нежную плоть, экзальтированно странствую по этим расчудесным верхушкам, нахожу деликатные бутоны сосков. От прикасания к ним Люся начинает звучно сопеть и ее возбуждение стремительно передается и мне.
Чуть совладав с нетерпежом, искусно проникаю даме под сарафан. Ноги в почтальонши гостеприимно разведены в стороны и я беспрепятственно добираюсь по гладким и блестящим бедрам к ее промежности. Тут малость останавливаюсь. Изучаю пальцами шершавую ткань трусиков, каждый холм и складку кожи под ними. Пробую не только лишь сберечь все это в памяти, да и принести своими действиями определенное наслаждение даме.
В конце концов, преодолеваю и этот последний барьер к женскому лону. Проникаю через узкий трикотаж белья и хватаю в свою ладонь влажную “киску” почтальонши. Позже лаского засовываю пальцы в теплую и мокроватую щель. Туда, где уже пылает женская потаенна, которая желает любовной ласки и наслаждения.
Пару раз энергично поглаживаю, промежность дамы, умело щекочу и возбуждаю ее. Люси это по душе. Закусив губку, она вся аж пылает от желания и страстно шепчет:
– Не останавливайся, продолжай. Сделай мне такое наслаждение.
В ее словах слышится вся неудовлетворенная женская натура, которая так заскучала по мужскому теплу. Но тут не только лишь это, тут и ненависть к собственному супругу, и сразу рвение отомстить ему, и попытка отыскать то, что было потеряно в неудачном браке. Тут и попытка запамятовать все неурядицы будничности и ощутить сказку эротичных фантазий. Все сплелось в ее эмоциях, и я не смею разочаровать даму.
Наклоняю Люсю вперед. Она облокачивается на собственный рабочий столик. А я в это время подтягиваю на даме сарафан и обнажаю ее ягодицы. Несколько секунд любуюсь этим зрелищем, 2-мя дыньками-половинками, глубочайшим ущельем меж ними, которое поросло густым кустарником темных волос. Все смотрится так соблазнительно, что моя рука поневоле тянется побродить и по этому ущелью, и по тугим ягодицам. А еще очень охото пожаловать к доброжелательно растворенной пещерке любви. Она, как будто расчудесный цветок, распустила свои лепестки и кивает собственной розовой нетронутостью.
Но эти поприща ждут уже не только лишь рук. Пришло время походить там моему застоялому “мустангу”. Выпускаю его на волю из штанов и отрадно отмечаю, что мой “мальчишка” одномоментно готов к собственному боевому заданию. Он грозно затопорщился, окреп, стал огромным, как отбойный молоток.
Медлительно знакомлю его с “розочкой” юный дамы. От прикосновения к телу женщины во мне начинают петь оркестры, этот очаг счастья разгорается все посильнее и посильнее.
Не в силе больше сдержаться, делаю это стремительно и решительно. Фактически насаждаю Люсю на собственный “кол”. Она вскрикивает, начинает упираться, но я неумолим. Схватив ее за талию, притискиваю к для себя. Проникаю своим “казачком” все, посильнее и посильнее. Делаю это энергично и ритмично. Мои движения заполнены мужской силой и уверенностью. Они пробуждают у Люси уже подзабытые дамские инстинкты и рвения. Я чувствую, что они приносят наслаждение и удовлетворенность моей любовнице.
Не прошло и минутки, как моя партнерша адаптируется к движениям моего верного “товарища”. Дрожа всем телом, она умело крутит своим задом в такт моим движением. А еще звучно стонет и стонет. И эти звуки, и движения довольно стремительно доводят меня до экстаза.
Волны тепла, поднимаясь снизу, и добиваются каждой клетки моего тела. Сознание переполнено различными эмоциями и чувствами. А на сердечко становится так просто и забавно. Как бы я какая-то бабочка, которая беспечно порхает из цветка на цветок…. И не существует ничего другого, как этот полет и эти цветки. Колдовская феерия развлечения перебивает все другие чувства.
Оргазм, который приходит, как давно ожидаемое и в то же время внезапное чувство, припоминает извержение вулкану. Нет, это похоже на несколько последовательных взрывов звезд. Неуправляемая стихия, которая, как ни удивительно, делает человека счастливым. И мы счастливые. И я, и Люся получили от судьбы несколько таковой расчудесной мгновенности, которая сейчас навечно останутся с нами.
В итоге, вялые и влажные от пота, мы приходим в себя. Тяжело дыша, длительно сидим, прочно обнявшись. А когда сердца успокаивают собственный сумасшедший ритм, начинаем лобзаться. Как будто доверчивые неопытные дети делаем это пылко, с каким-то странноватым упрямством и жаждой. Я все еще не в силе оторваться от ее тела. Потому ласкаю его с вдохновением сумасшедшего. Она осторожно озорует своими ладошками с моим малость притомленным “конем”. А еще мы целуемся и целуемся. И этот неописуемый танец наших губ никак не завершится.
Только под вечер приходит прощание. Но на короткий срок. На последующий денек все повторяется. А потом к тому же еще. И чем далее, тем Люся становится все раскованнее и раскованнее. Ее способности и желания фактически беспредельны, а фантазия и сила неистощимы. И, в конце концов, мой отпуск преобразуется в сплошное любовное развлечение и наслаждение.
Но всему приходит конец. Наступил денек, когда я обязан был покинуть и красочный хуторок, и милую почтальоншу Люсю. Позже я нередко вспоминал эту горянку. Вспоминал все то, что меж нами было. И тепло пронимало мою душу. Надеюсь, что и она меня не забыла. Что помнит ту искренность, с которой я даровал ей свою мужскую любовь.
