Мы живем совместно уже 5 лет. Малышей у нас нет. И как-то все стало одинаковым кислым в наших отношениях. К началу этой истории мы жили сами по для себя, время от времени только занимаясь сексом, будто бы отрабатывая некоторую повинность.
Моя супруга Ольга, прекрасная, стройная дама со спортивной фигурой. У нее малая грудь с малеханькими сосками. Не глядя на всякие сексапильные приключения в прошедшем, на данный момент у нас «затяжная зима». Нет былого осознания и близости… Ситуация знакомая многим парам. Я даже начал думать о любовнице…
Она нередко зависала в инете, общаясь в «одноклассниках», переписываясь со старенькыми знакомыми. Я никогда не интересовался ее кругом общения.
Несколько недель вспять, я стал замечать, что она поменялась. Если ранее она со своим ноутбуком посиживала при мне в комнате, то сейчас стремилась уединиться, и вообщем стала меньше при мне его включать.
Хотя я и отметил это, но не стал переживать по этому поводу. Мне как-то было по «барабану», так мы отдалились друг от друга.
В один прекрасный момент вечерком она легла спать, а подсел к ее ноутбуку. Было надо стремительно поглядеть почту, а собственный доставать было лень. Открыв крышку, я увидел, что она забыла его выключить. Передо мной открылся ее почтовый ящик на «яндексе». Папка входящие. Я уже желал закрыть его, но последнее приобретенное письмо меня заинтриговало. Я его прочитал, позже прочитал всю ее переписку за ближайшее время. Мир для меня перевернулся!
Последние три недели и даже больше она переписывалась со своим бывшим парнем из деревенского юношества.
Учась в школе, она каждое лето проводила у бабушки, в деревне. У нее там было много друзей. С мальчуганами она дружила даже больше, чем с девченками. С ними веселее, так она гласила. Некие приезжали к родственникам из различных городов. Один из ее юношей, с которым она там гуляла, приезжал из Красноярска. Ванька его звали. По ее рассказам, ничего такового там с ним и с другими не было. Поцелуи, объятия. Только Ваньке, она позволила к для себя в трусики рукою залезть и потрогать ее там, но не больше.
Я знал про ее «детские» годы. Когда у нас были обычные дела, я ее нередко расспрашивал. Мне нравились рассказы про «невинные» шалости.
С Иваном она сейчас и переписывалась. Какая-то влюбленность осталась, и приятные мемуары…
Поначалу было ничего, так, просто «как дела?», «что делаешь?», «как семья?». Позже пошли мемуары, как совместно время проводили. От мемуаров, перебежали к фантазиям, вроде «мне было надо бы сделать так», «а если б я поступил так, то вроде бы ты тогда?». Позже стали делиться опытом, она своим, он своим. Какими то не стандартными ситуациями. Далее — больше. Она поведала ему про наши приключения, а именно, что мы любим (сейчас уже обожали) фотографировать ее раздетой, и дома и на природе, и на улице.
А мы, вправду, несколько лет вспять интенсивно этим увлекались. Специально колесили по городку, выискивая места, где как бы и улица и сфотографироваться можно. И фотки делали всякие и практически невинные, там малость нагой груди, трусики, попа из под юбки. Были и откровенные, она совершенно нагая, в прозрачной одежке, с ошейником, в специально обрезанной юбке и без трусов, на улице. С игрушками, с прищепками, связанная, и т.д. дома, либо на природе. После таких фотосессий у нас всегда был бурный секс. Запала время от времени хватало на два три денька.
Часть наших фоток она ему и отправила. Тоже, сначала более умеренные, а позже все откровеннее. Он ей в ответ присылал рассказы-фантазии, что он с ней делал. Очень порочные рассказы. Они ее, судя по ответам, очень возбуждали. Читая их, она голубила себя, а позже обрисовывала ему, как и она это делала. Обычный виртуальный секс.
Далее от него посыпались просьбы — задания, что ей делать. Исполняя его задания, она фотографировалась себя сама. И т.д..
1-ая моя реакция была, как она могла, как посмела, такая растакая. Хотелось задушить ее. Отлично, что она спала. Я не стал будить Ольгу. Это мне показалось тупо. Ведь можно было разобраться и днем.
Ярость была такая мощная, что даже вышел на улицу, пройтись, благо лето.
А, выкурив несколько сигарет, обдумывая, что сказать, как ее покарать, малость успокоился. Тормознул, поразмыслил. А что фактически отвратительного она сделала? Реально изменять — не изменяла. С мужчиной с тем не трахалась. Только писала и читала. Я же не против, если она читает «Эммануэль», к примеру. Фото посылала, так тоже вроде не грех. Во время нашего увлечения фото, часть снимком мы располагали в Вебе, в открытом доступе. По моей инициативе, кстати. Меня возбуждала, идея, что куча незнакомых мужчин будут рассматривать и дрочить на нее.
Задания, которые она делала? Тоже, вроде, не грех. Что там? Ходить пару дней, и на боте и дома без белья. Ублажать себя по-разному. Сфотографироваться так либо так. Здесь у их вообщем трудности были, так как одной тяжело это делать. Ну, засовывала она в себя различные предметы. Ну, на работе, когда оставалась одна в кабинете, голубила себя и малость обнажалась. Так он этого реально не лицезрел… Тоже вроде ничего. А здесь еще, вспоминая ее задания, представляя ее, я ощутил возбуждение. Идея, что она все это делала, либо могла делать по приказу другого, мне очень приглянулась.
С таким настроением я возвратился домой. Оля спала, и не подозревала, что она была обвинена и прощена за какой то час.
А у меня появилась другая неувязка. Что делать, и нужно ли что-то делать? С одной стороны я ощущал ее беспокойство, по поду того, что ей приходится скрывать свое занятие от меня. С другой стороны, как дать ей осознать, что я не против ее утехи, и ей не о чем волнуется. Самое увлекательное, что, размышляя об этом, я ощутил нежность и заботу к собственной возлюбленной. Чувства, которое я не испытывал уже издавна.
Решение лежало на поверхности. В последнем письме, которое пришло сейчас вечерком, он тщательно обрисовал их свидание. Где кроме всего остального, она перед ним ползала как кошка, на четвереньках. В конце письма он «заказал» несколько фоток в этой позе.
Обмен письмами у их происходил раз в два денька. Сказывалась разница во времени. Сделать фото и отослать она еще не успела. Мне на руку было, что завтра была суббота. Целых два денька выходных впереди.
На последующий денек я был рачителен и внимателен к собственной супруге. Это было не тяжело. В свете того, что я вызнал, она для меня стала, почему-либо более презентабельна и вожделенна.
После обеда, я предложил:
— Оль, я желаю вспомнить старенькое и сделать несколько твоих фото. Чтоб ты изображала кошку. Не так давно натолкнулся на такие в сети, и возжелал сфотографировать тебя. Давай создадим?
Она поглядела на меня удивленно, и мне показалось, что на данный момент, как обычно, откажет. Не желает дескать, утомилась, и т.д.. Но, позже стремительно сообразила, и обрадовано согласилась.
Я не стал тянуть волынку. Растолковал ей, какие фото желаю, и мы начали. Поначалу, для настроения в трусиках, позже без их. Я принудил ее сползать с дивана и заползать на него. Принимать различные «кошачьи» позы на полу, у стенки, у журнального столика, все в большей и большей степени повторяя ситуацию, описанную ей Виктором в последнем письме. Может она что-то и начала осознавать, но возникшее возбуждение у нас не отдало ей задуматься об этом серьезно. Ее всегда заводили наши фотосессии. И на данный момент щелка у нее была совсем влажная. Пара капелек висела на ее губах. Я постарался, чтоб они тоже попали в кадр, но в то же время, чтоб все не смотрелось как «мясной магазин». Позже мы занялись сексом, как в старенькые времена, и время от времени у меня появлялось чувство, что со мной другая дама…
После душа, просматривая фото, мы как обычно, забраковали половину. А из оставшихся я отметил штук 5, как более успешных. Другими словами, довольно прекрасных и сразу возбуждающих. Это была рядовая наша процедура.
Через некое время, я, сказав, что мне нужно кое, что сделать в машине, и это займет не меньше 2-ух часов, ушел.
Возвратившись к ужину, я застал Ольгу развеселой. Но время от времени накрывая на стол ужин она кидала на меня странноватые взоры. Будто бы желала спросить о кое-чем и не решалась. За ужином мы малость побеседовали о нас, согласившись, что такое нужно повторять чаще. Но над столом всегда витала некоторая недосказанность. А может, мне показалось.
Вечерком, в кровати случилась развязка. Мы некое время лежали рядом и молчали, позже она подвинулась ко мне, чтоб, я ее обнял, и спросила.
— А почему ты возжелал сейчас меня фотографировать, да еще так? Что случилось?
— Да, ничего. Просто решил, что желаю узреть тебя в виде кошки.
— И больше ничего? Правда?
— Правда!
— Успешно совпало, — произнесла она, — Мне тоже необходимы были эти фото.
Я сделал вид что не направил внимания на ее многозначительную обмолвку «нужны».
— Видишь как отлично, что наши желания совпали. Чаще бы так, — ответил я не положительно и не отрицательно.
Похоже, мы оба понимали двойной смысл этого разговора. И, что меня порадовало, ее это признание и умолчание сразу, устраивало.
— А может у тебя еще есть какие-нибудь желания, которые нужно исполнить. Я всегда готов, в особенности, если концовка такая восхитительная как сейчас.
— Есть, — внезапно ответила она, подвигаясь ко мне ближе. Я положил руку ей на попу и стал поглаживать ее через узкую ткань пижамных штанишек. – Рассказывай.
— Я в недлинной юбке и белоснежных трусиках должна сесть в маршрутке на задние сидения, где люди посиживают друг против друга. Дождаться, когда напротив будет мужик и как будто ненамеренно раздвинуть ножки, чтоб он сумел узреть мои трусики.
— Так отменная мысль, — поддержал я ее, сразу засовывая руку ей в штанишки, чтоб ублажать ее щелочку без всяких помех. – И сколько раз ты так сделаешь, скольким ты покажешь свои трусики?
— Как минимум троим, — отвечала она, подвигаясь так, чтоб мне было удобнее ее ублажать.
— Отлично, давай завтра так и создадим, прямо утром, — она была уже влажной и я стал не торопясь трахать ее дырочку 2-мя пальчиками.
Я вспомнил, письмо с таким заданием она получила кое-где, неделю вспять. Но я то решил, что она его выполнила, а оказалось, что нет. В том задании была и 2-ая часть.
Сняв с нее брюки от пижамы, я 2-мя руками занялся ее губами и дырочками. Сам был возбужден, еще посильнее, чем деньком.
— Да, а когда выйдем из маршрутки, то пойдем в ближний парк либо сквер, там ты снимешь трусики и сядешь на лавку. Ножки ненароком раздвинешь, но не обширно. Так будешь посиживать, пока мимо не пройдет 5 человек, — Я специально употреблял формулировки из письма. – так верно?
— Да! Да! — отвечала моя подруга, сразу отдаваясь моим ласкам.- А ты будешь там со мной?
— Буду, и еще сфотографирую тебя в таком виде на лавочке.
Я издавна был в ней. Мой член прогуливался в ее дырочке взад вперед, а руками я мыл ее мелкие упругие грудки.
— Дааааа!!! – застонала она кончая.
В воскресенье, после маршрутки и парка, мы пришли домой, и прямо в прихожей я опустил свою малышку на колени, для минета. Она не сопротивлялась. Это была притча!
После обеда, я снова свалил «по делам», часа на полтора. Она восприняла это как подабающее…
Вечерком лежа в кровати, она спросила у меня, с некой опаской.
— Что ты об этом думаешь?
— Честно говоря, я в экстазе. Мне все нравится. Такового наслаждения я издавна не испытывал.
— Что, правда? – она придвинулась ко мне и обняла меня. – Мне приятно это слышать, я так люблю тебя.
— Естественно. Давай и далее продолжать так же. Ловко у вас вышло.
— У вас?! Другими словами ты все знал? И что все-таки? – она попробовала отодвинуться от меня, но я ее не пустил, а придавил к для себя покрепче.
— Малыш, не о чем волноваться. Ты же видишь, что я только за. И подержу ваше общение и далее. – она расслабилась в моих объятиях.
— И не грамма не ревнуешь? Совершенно, совершенно?
— Ни грамма. Не волнуйся. Мне нравится, что он рассматривает тебя голенькую, возбуждается от этого. Мне нравится, что ты послушливо выполняешь его задания, подчиняешься ему. Я бы желал, чтоб это длилось. У вас фантазии, а я получаю потрясающий секс с сногсшибательной женщиной, которую люблю. Для чего мне ревновать?
— Ты, правда, так думаешь?
— Да, не сомневайся. – я поцеловал ее и стал разглаживать ее грудь. – Давай продолжать в том же стиле.
— Как ты вызнал?
— В пятницу ты забыла выйти из почты, она оставалась открытой.
— И ты все прочитал, все, все?
— Прости, но, да. Не сумел удержаться. Но, по-моему, так даже лучше.
— Другими словами ты вызнал, какие задания я делала и …
— И да, с наслаждением посодействовал для тебя выполнить другие, — мои руки во всю голубили ее. Она была возбуждена. Я высвободил ее от пижамы, и продолжал ублажать ее дырочки, грудь, соски. Она стала постанывать.
— А ты желал бы и далее читать его письма?
— Нет, для чего, только если ты захочешь сама мне показать. Чтоб я желал, это не уходить из дома, когда ты читаешь почту, либо пишешь ответ. Давай, ты будешь просто закрывать дверь, и пока сама не выйдешь, то я входить не буду.
Говоря с ней, я вошел в нее. Она подалась мне навстречу.
— Неет, — простонала она, — давай не так. Я издавна желаю, что бы ты был в комнате, в особенности, когда я читаю его рассказы. Мне так больше нравится.
— Отлично, моя развратница, — я продолжал ее насаживать. Ее предложение было вправду очень порочным. Он издавна еще востребовал от нее, чтоб она читала его письма и отвечая ему, была нагой. В свою дырочку она должна была засовывать виброяйцо, и еще ублажать себя. И оказывается она желала, чтоб я это лицезрел, как она голубит себя, фантазирую о другом.
— Да, мне тоже так нравится. Это было бы классно! Но тогда я буду делать с тобой все, что придем мне в голову. Сама понимаешь, я же не могу остаться размеренным, при виде таковой картины, — я как и она, гласил с паузами. Этот разговор, во время секса, возбуждал нас обоих неописуемо…
— Да! Я согласна! Я так тоже желаю!
— И очередное, давай так, когда ты выполняешь его задания, то пусть на для тебя будет чего-нибудть, к примеру кулон в виде кольца, помнишь?
Это было серебренное кольцо на тоненьком маленьком черном кожаном шнурке. Когда она его одевала, он у меня всегда ассоциировался с ошейником.
— Тогда для тебя не придется мне ничего разъяснять, и так все будет понятно, что в этот момент ты его шлюшка…
— Даааа! – она практически орала, — Да! Давай так!
— А раз ты шлюшка, то и я буду с тобой обращаться соответственно.
— Да, я так желаю! – простонала она. И мы кончили сразу.
Начался новый шаг в наших отношениях. В пн мы на данную тему больше не говорили. А во вторник, она позвонила мне на работу, и произнесла, что вечерком она до 7 будет занята. Я сообразил, что она получила письмо и будет его читать. К огорчению, я не успел к 7 домой. Задержался на работе. Ольга была на кухне, накрывала ужин.
— Жаль, что ты задержался, — просто произнесла она. Я решил ее не спрашивать, не желал давить. Захотит, скажет сама. Ответил, что было надо кое-что сделать на завтрашний день.
За ужином мы гласили о том, как у обоих прошел денек. После она попросила меня убрать со стола, а она промоет посуду. И ушла в комнату. А вышла оттуда одетая исключительно в футболку. Попа была нагой. На ноге была резинке, за какую был заткнуть пуль управления виброяйцом. Провод уходил в ее дырочку. На шейке у нее был шнурок с кольцом.
— Ого! И сколько дней ты будешь так мыть посуду? – одномоментно въехал я.
— Два денька, — она надела фартук и подошла к раковине. Малость была смущена. – Не только лишь мыть посуду, а еще пылесосить и мыть полы.
— Класс! И как это ты должна разъяснить мне.
— Никак, он произнес, объяснишь супругу, как захочешь, его это не «колышит».
Здесь я увидел, что попа и ее губы были покрасневшие. Я подошел к ней. Она мыла посуду. Положил ладошки ей на попу. Ощутил вибрацию устройства.
— Я вижу, что сейчас рассказ был в особенности длинноватым. Ты наверняка разок даже кончила? — У нее самой выходило кончать очень . А если она голубила себя при мне, то все было нормально.
— Дважды, — она возбуждалась, потому глас дрожал.
Я провел пальчиком меж ног, да, ей очень нравилось так.
— А попе, что досталось? – я не спеша лапал ее грудь, попу, крутил соски под футболкой.
— Другое устройство.
У нас еще был маленький вибратор длиной двенадцать см.
— Про попу было в рассказе, и я возжелала тоже…
— Молодец! – я достал член и он, возбужденный, касался ее нагой попы. Я испытывал необычный кайф! – Ты мне нравишься, очень!
— И мне нравится, — она сделала паузу, — быть таковой перед тобой.
Я отстранил ее от раковины. Вытер руки полотенцем и опустил ее на колени. Она все сообразила без слов и взяла его в рот. Я отдал ей некое время, а позже поднял ее. На данный момент кончать я не желал.
— Поставь стул посредине, сядь на него и голубь себя, а я домой посуду. В раковине оставалось еще три тарелки. Временами я смотрел не нее, как она голубила себя, раздвинув ножки.
Когда я домыл последнюю, за мной раздались стоны. Я расставлял посуду, а она подошла ко мне со спины и прижалась.
— Мне нужно съездить в магазин, приобрести бутылку вина с длинноватым узким горлышком. Я поеду с кулоном.
Понятно, бутылка являлась элементом задания.
— Поехали.
