…Она снизошла из ниоткуда…В тот момент, когда нужна была больше всего…Худая…Обожженная…Чувственная…Спасительница…
Ее тело стало для меня откровением. Наверняка, я напрасно ринулась на нее с остервенением орла, почуявшего добычу. Ее большие глаза, воодушевленные моим напором, удивленно-скептически воззрились на меня, влажную, ничтожную, шагнувшую из дождика прямо к ней.
Она показалась мне инопланетянином. Не схожим ни на одну людскую особь дамского пола, которая была до нее. Стройная, черноглазая, с темно-каштановыми волосами и серьезным лицом, она сразила меня одной только фото. И я захотела ее.
…У нас было много общего. Одна боль. Одна утрата. Одно на двоих желание жить. Посреди всей шушеры никчемных знакомств мы сходу стали друг для друга кое-чем огромным. Мы никогда не гласили с ней о прошедшем. У нас было только «здесь» и «сейчас». Мы спешили. Мы торопились дать друг дружке то самое ценное, что копилось в нас долгими одиноким вечерами.
Это случилось внезапно. И это помчалось как снежный ком. Уже не принципиально, кто кого куда позвал. Мы скупо обнажали друг дружку, пытаясь тотчас просочиться в самую глубину, в самую сущность. Ничего заветного, только бесстыдство и откровенная похоть. И упоительное желание хоть на мгновение стать самым близким и самым вожделенным существом в мире.
Я не церемонилась. Хоть она и позиционировала себя мальчуганом, я грубо повалила ее на жесткий пол. Я желала обладать ею. Мне хотелось созидать в ней голодную самку. И она стала такой под напором моих губ. Я сотворила волшебство, я сделала чудо. Я сделала таинство перевоплощения. Я просто была посильнее.
Агрессивно. Императивно. Очень. Стремительно. Мои пальцы просочились в самый эпицентр. Мои губки отыскали ее рот. Свободная рука нахально и искусно высвободила ее от одежки. Ошарашенная, она вдруг забылась и застонала. И это было сигналом.
Оба будет моей.
