Просторную спальню залил бледноватый прохладный лунный свет, скользивший по блестящим от пота телам страстных любовников. Бессчетная одежка была беспорядочно разбросана по всей комнате – раздевались стремительно, гневно сдирая друг с друга материю, как будто страшились не успеть, совсем не страшась что или разорвать. Громоздкого телосложения мужик, лежавший на спине, на большой кровати, тихо постанывал от наслаждения, лаская сильными руками роскошное, хрупкое тело девицы. Длинноватые темные волосы, серебрившиеся в белоснежном свете, хаотично падали на прекрасные плечи, скрывая лицо и овальную упругую грудь любовницы, оседлавшей собственного коня. Но хахаля это нисколечко не волновало: он знал назубок каждую детальку, каждый извив настолько хотимого тела и мог с закрытыми очами созидать божественный образ настолько же верно, как с открытыми.
Женщина двигалась с изяществом змеи, танцующей под дудку восточного укротителя, то медлительно насаживаясь на впечатляющих размеров орудие, то ускоряя темп, вызывая этим сладострастные стоны мужчины, который бешено, радиальными движениями, водил ладонями по бархатистым бедрам самки, помогая насаживаться на себя. Она резко закинула голову вспять, и густые волосы россыпью послушливо взметнулись ввысь и свалились за ее спиной. Его глаза скупо впились в ее сказочно прекрасное лицо, освещенное луной и приподнявшись на локтях, потянулся к ней. Женщина, охотно обвив его мускулистую шейку тонкими ручками, страстным поцелуем присосалась к его рту, сразу ускоряя движение бедрами. Поцелуй был недолгим. Любовница бесцеремонно оторвала губки от рта мужчины и залепив гулкую пощечину, отпихнула мощное тело хахаля назад на простыню.
-Я люблю вас, Госпожа! – прерывисто дыша вымолвил он.
Его глаза горели страстью и непомерным обожанием.
-Скажи снова – ее волнующий, немного грудной глас прозвучал холодно, практически презрительно.
-Я люблю вас!
-ЕЩЕ! – ее роскошные пальцы с длинноватыми, ухоженными ногтями впились в его широкую грудь, оставляя за собой стремительно краснеющие полосы.
-ЛЮБЛЮ ВАС, БОГИНЯ! – глас дрожал так и норовил сорваться на жалобный стон боли.
Она улыбнулась… ей это нравилось.
Страсть сексапильного удовольствия вместе с болью поднимала их на новые верхушки блаженства. Женщина водила руками по мужскому телу, чертя замудренную карту мегаполисного метро, на которой уже в нескольких местах начали выступать капельки крови. Он стонал и извивался под садистскими ласками самки, но послушливо вытерпел боль, не смея прерывать ее развлечение.
-Тебе отлично, милый?
-Безумно!
-А так? – любовница очень взялась пальцами за соски мужчины и резко выкрутила их.
Он взвыл от неожиданности, но стремительно смог взять себя в руки.
-Мне прекрасно, Госпожа – на его глаза навернулись слезы – молю вас, не останавливайтесь.
Она звучно, так, что казалось на данный момент лопнут стекла, простонала, сжав ногами мужское тело. Ему стало тяжело дышать, казалось, как будто чья-то рука металлической цепкой сжала легкие. Он в безвыходной попытке облегчить свои мучения, умоляюще поглядел на нее, но его мольба осталась неуслышанной. Ему оставалось только дивиться — откуда в этой хрупкой девченке столько сил.
Тем временем женщина наклонилась к мужчине и, упираясь руками в кровать по краям от его головы, принялась сладостно облизывать полные, чувственные губки, испепеляя лицо хахаля пламенным дыханием. Она игриво водила длинноватым языком перед его носом и губками, время от времени немного касаясь их.
«О Боже, я не выдержу» пролетела в голове идея, чувствуя, как приближается неминуемый взрыв, оргазм, который порвет изнутри все его тело. Он высунул язык и стал пробовать достать до ее гибкого, извивающегося язычка. Женщина не противилась, охотно играя с ним, время от времени лаского засасывая в собственный ротик.
Она протянула руку к краю постели и принялась что-то нащупывать. В ночном свете что-то блеснуло и мужик вдруг ощутил прохладное и острое лезвие на шейке. У него снутри все оборвалось, а по позвоночнику прошелся вероломный холодок.
«Что это?!»
Любовница, очевидна ожидала конкретно этой реакции, приподнялась и нежно ему улыбнулась, медлительно двигаясь на нем. Комок встал у мужчины в горле у того самого места, где было приставлено лезвие. Она лаского провела по его щеке мягенькой теплой ладошкой.
-Что же ты, небольшой, так перепугался? – с очевидной насмешкой поинтересовалась женщина – я задумывалась ты вояка.
-Госпожа! – хахаль пробовал сохранить твердость в голосе, но вышло не очень внушительно – в чем я провинился?
-Ни в чем, дурачок, просто мамочке охото поиграть со своим мальчуганом. Либо для тебя не нравятся острые чувства? – она немного нажала ножиком, заставив его жалостливо заскулить, вытягивая шейку в сторону – Очень острые чувства – хихикнув, резюмировала она.
Мужик знал о сексапильно развращенной натуре любовницы и может быть это как раз то, что ему в ней больше всего нравилось – она была возможностью отдохнуть от рутины рабочей жизни, от домашней жизни с ее неуввязками, от повседневности этого мира. Но до сего времени дело не заходило так далековато и это настораживало. Но вот что удивительно: вместе с животным ужасом он ощутил дикое возбуждение. Вид роскошной кросотки с ножиком у его шейки, настолько императивно восседавшей на нем, потряхивал недра воображения. Он, двухметровый, накачанный, прошлый майор спецназа, ощутил себя менее чем загнанной овцой либо зайчиком, сдавшимся на милость черноволосой охотнице.
Прилив возбуждения малость притупил чувство угрозы и ужаса, и его руки с обычной твердостью опять начали изучить тело девицы.
На ее очаровательном лице заиграла торжествующая ухмылка – он принял правила ее игры. Женщина игриво водила сталью по коже, медлительно вздымаясь и насаживаясь на член, не отрывая взора от глаз хахаля. Она принялась нашептывать какие-то слова, смысл которых не доходил до мужчины – вобщем, он и не слушал, забвенно следя за движением прекрасных, притягивающих губ.
-Ты любишь меня… – в словах девицы промелькнуло разборчивое предложение, быстрее утверждение, ежели вопрос.
-Люблю! – Все таки решил еще раз подтвердить хахаль – лучше Вас, Госпожа, никого нет!
Но его признание осталось без всякого внимания, женщина даже не улыбнулась, продолжая бурчать что-то непонятное, но шепот этот возбуждал мужчину, заставляя вскипать в жилах кровь – он был готов на все. Мужик ощущал себя полностью немощным перед Госпожой – он был как будто заколдованный.
Что она с ним сделала? Сколько он ее знал? Неделю? Полторы? И ради нее он лгал супруге, плюнул на малышей и сейчас, заместо того, чтоб ночевать дома в объятиях возлюбленной дамы, с которой прожил более 20 лет, позволяет истязать себя девице, которая годится ему в дочери. Но, даже понимая всю абсурдность ситуации, он ничего не был в состоянии сделать с собой, и был готов вытерпеть боль и унижения только чтоб находится рядом с этой таинственной бестией. А потом он услышал слова…
-Отдай мне свою душу… – слова слетели с губ девицы легким, практически неслышным шепотом, но в его голове они прогремели громом, для него это был рык ужасного зверька, и тело онемело от кошмара, а в очах засверкали искорки… Ему было по-настоящему жутко, и он вдруг все сообразил, как будто ему открылась величайшая потаенна мироздания… но вроде бы он не старался и не противился, губки сами за него протянули…
-Дааа!
-Не слышу – губы Госпожи растянулись в широкую ухмылку.
-Даааааааааа! Я отдам для тебя душу! Забери ее! – из глаз мужчины брызнули слезы, и он зарыдал как малыш, совсем не смущаясь, а женщина звонко рассмеялась ему прямо в лицо.
Боль, кошмар, веселье, удовлетворенность приемущества – все смешалось в этой какофонии. Хахаль молил взором и скулил как щеночек, потому что больше не мог произнести ни 1-го слова, а Госпожа практически задыхаясь от заливчатого хохота, все поглубже вгоняла острые ногти в тело раба.
Ножик посильнее нажал на шейку, а потом …в один момент пропал, и на замену холоду стали пришло теплое, практически приятное чувство, согревающее тело. За этим последовал соленый привкус во рту, а по шейке теплым ручейком вниз хлынула кровь. Он не хрипел, не бился в предсмертных судорогах, а просто расслабленно лежал на спине, затухающим взглядом любуясь прелестной девой, игриво облизывающей лезвие кончиком языка. Все его тело обхватило умиротворение, и он улыбнулся девице в ответ.
В ее смеющихся очах загорелось пламя, и она пару раз подвигала бедрами, заставляя перевозбужденный орган хахаля извергнуть в себя всю накопившуюся страсть, после этого опустилась на умирающего раба и, обняв его тело, провалилась в глубочайший, сладостный сон.
