На пляж Юрочку водили, естественно, нагишом. Восьмилетний школьник страшно смущался идти в одних сандаликах и шапочке 6 кварталов до моря. Он не мог даже закрыться, так как за одну руку его вела мать, а за другую сестра.
На пляже ему не давали навечно спрятаться в воде. Мальчугану придумывали различные занятия. То высылали к компании голышей-дошколят с командой поиграть с ними в песочек (от возни с четырех-пятилетними голопопиками, в особенности девченками, у Юрки начинала торчать пиписка тогда и он подзывался матерью для тихого выговора и общественной шлепки перед всем пляжем). То заставляли сходить назад в город за мороженным для всей семьи.
Ужаснее всего было, когда мать замечала каких-нибудь знакомых (городок быть крохотный, и знакомых была облако). Для начала Юра был должен сбегать поздороваться, передать от матери привет и приглашение присоединиться. А позже, пока предки треплются с ними, ему полагалось далековато не отбегать и играть рядышком под присмотром сестры.
Мальчугану было вдвойне постыдно от того, что многие знакомые матери и папы были с детками, нередко приблизительно Юркиного возраста. Малыши поскромней багровели и нервно смеялись от вида нагого школьника. Более наглые дразнили его и норовили шлепнуть либо дернуть за пиписку. С подачи сестры начиналась игра в доктора. Естественно, Юрочка был знатным и бессменным пациентом. Доиграть им удавалось изредка, так как вопросы медицины тревожили и маму.
Как знакомые из вежливости спрашивали о здоровье младших членов семьи, перед ответом мать подзывала Юрика и ставила его впереди себя. Другие малыши, лишенные интересной игрушки, сами сползались ближе к взрослым. Мать мимолетно отвечала, что с Алей – тьфу, тьфу, тьфу! — все в порядке. С Юрой на данный момент тоже. Но в четыре года он болел корью. А годом ранее ему поставили диагноз фимоз.
Если честно, диагноз был маминой фантазией и поводом для еще 1-го утехи. Но никто, включая Юрку, об этом не подозревал.
Мать разъясняла, что такое фимоз. Сокрушалась, что случай числился таким томным, что ей даже предлагали оперировать отпрыска. Но она типо прочитала в журнальчике “Здоровье” описание специального массажа. И сейчас, через три месяца упрямых занятий, болезнь отступила.
Мать обычным движением разворачивала Юрку к для себя спиной, передом к собеседникам, комфортно опирала попой о свою коленку и обхватывала рукою небольшой перчик.
Она радиво и нерасторопно показывала технику чудо-массажа: а вдруг знакомых поймет то же горе? На всякий случай им необходимо уметь посодействовать своим детям!
Позже пару раз кропотливо демонстрировала, как просто сейчас у мальчугана стала раскрываться головка. И как она раскрывалась до начала исцеления: “да-да, я отлично помню, так как тогда, если вот так приложить ему к пиписке палец, шкурка оттягивалась только до конца моего ногтя, вот до сего времени, видите? А сейчас – смотрите, и ассоциировать забавно!”.
После чего мать разъясняла, что при таком массаже непременно необходимо много-много раз прогладить кончиком пальца открытую головку, невзирая на то, что мальчугану это нестерпимо щекотно. Юркины ножки зажимались меж маминых колен, чтоб он случаем не лягнул кого-нибудь. Руки она ему складывала ему над головой, прочно брала за запястья и тянула их за спину мальчугана. Он очень выгибался вспять через мамино колено и становился похож на контрабас. Мать, как будто музыкант, роскошным движением бралась за торчащий “смычок” и концерт начинался!
Не обращая внимания на конвульсивные подергивания и истерическое ржание собственного пациента, мать хладнокровно демонстрировала, как конкретно полагается щекотать головку члена.
Ясно, малыши знакомых были совсем счастливы от такового представления! Тем паче, что Юрочка при всем этом нестерпимо смущался.
А посреди августа мальчишка в первый раз в жизни устроил мятеж…
